Повседневная жизнь в Северной Корее | страница 108

Импровизированная столовая в Чхонджине

Госпожа Сон не присутствовала на похоронах своего сына. Горе, голод и накопившееся за последние годы утомление взяли верх над ее разумом и телом. Она не могла заставить себя вернуться в лачугу, где умер Нам Ок. «Я бросила его умирать одного, я бросила его», — твердила она. Хи Сок отказывалась от еды и бродила по улицам, пока не упала.

Дочери отправились ее искать и нашли в бурьяне недалеко от дома, потерявшую сознание от голода и переохлаждения. Был конец марта, но по ночам температура опускалась достаточно низко, чтобы изголодавшийся человек мог замерзнуть насмерть. Увидев, во что превратилась их мать, женщины пришли в ужас. Густые, вьющиеся волосы, которыми госпожа Сон когда-то гордилась, теперь стали похожи на грязную паклю, вся одежда была перепачкана. В доме средней дочери Хи Сок раздели и выкупали, как ребенка. В свои 52 года она была так истощена, что весила немногим больше восьмилетнего сына Ок Хи. Женщины собрали денег и купили для матери мешок лапши. После пятнадцати дней нормального питания госпожа Сон достаточно пришла в себя, чтобы ясно вспомнить все, что с ней случилось, и вновь погрузиться в отчаяние от осознания невыносимой тяжести своих потерь.

Три смерти за три года: свекровь в 1996-м, Чан По в 1997-м и Нам Ок в 1998 году. Хи Сок потеряла все, в том числе и своего обожаемого вождя, которого она продолжала оплакивать так же, как мужа и сына.

В конце концов госпожа Сон набралась смелости вернуться домой, в хижину, которую воспринимала как место своего преступления: женщина считала себя единственной виновницей смерти своих родных. По пути Хи Сок смотрела на голые холмы и видела простые деревянные столбики, отмечавшие недавние захоронения. Зять госпожи Сон поставил такие же на могилах Чан По и Нам Ока.

Добравшись до хижины, Хи Сок обнаружила дверь приоткрытой. Уходя, она, за неимением замка, забила ее гвоздями, но, тем не менее, внутри кто-то явно побывал. Хозяйка осторожно заглянула в лачугу, чтобы убедиться, что сейчас там никого нет. Хижина была пуста. Ни одного человека. Ни одной вещи. Выщербленная алюминиевая кастрюля, в которой госпожа Сон готовила свое варево, дешевые металлические миски, из которых она ела, палочки, одеяло, в которое был завернут ее сын в момент смерти, — все пропало. Вор даже снял стекла с портретов Ким Ир Сена и Ким Чен Ира, оставив лишь сами портреты.