Оксана со своим спутником подходят к приготовленному для них столику, расположенному у стены под уютным подобием полога или арки. Некоторые места «под пологом» уже заняты, но здесь ещё довольно просторно.
ОКСАНА НЕБАБА Неудивительно, что сегодня сюда потихоньку стекается весь столичный бомонд, весь цвет столичного гламура! По пути к своему столику я уже столкнулась с парочкой крэйзи из Государственной Думы, видела одного живого литературного классика — вместе с живой женой и любовником; перемигнулась со своей подругой Шурочкой — телеведущей популярной программы «Снимите всё немедленно!»…
Оксана усаживается за столиком напротив женщины неопределённо-преклонного возраста с темной гривой мелко-вьющихся волос и тяжеловатым взглядом, рядом с которой над блюдом склонился неопределённого возраста юноша с ножом и вилкой — очевидно, её кавалер.
ОКСАНА НЕБАБА И вот, усаживаясь за свой столик, я рада поприветствовать от лица своих радиослушателей известную общественную деятельницу, писательницу и феминистку, а также мою и нашу очень давнюю знакомую — Пашу Садовое Кольцо!.. (Паше, прикрыв микрофон) Скажите, Паша, ведь вы — блядь?
Оксана резко подсовывает микрофон Паше под нос.
ПАША САДОВОЕ КОЛЬЦО (в микрофон) Я — не блядь!.. Я — хозяйка собственной сексуальности!
ОКСАНА НЕБАБА (в микрофон) Ха-ха-ха! Чувствуете, дорогие друзья, как весело будет сегодня за нашим столом! И всё у нас ещё только начинается!.. Ах, бомонд! Ах, гламур! Ах, эта упоительная розовая чума двадцать первого века!..
Оксана вдруг резко выдергивает из уха наушник, из которого слышится истерический мужской хохот.
ОКСАНА НЕБАБА Так что, оставайтесь с нами, дорогие друзья! И, до следующего включения!.. Любящая вас, Оксана Небаба! (выключив микрофон, злобно шипящей Паше) Умолкни, сука…
Слышится собачий вой.
ЗАРОСШАЯ БУЙНОЙ ЗЕЛЕНЬЮ ПЛОЩАДКА ПЕРЕД ФАСАДОМ ДВУХЭТАЖНОГО ОСОБНЯКА ДЖО. Поздние сумерки. Где-то совсем близко — тоскливо, но как-то «деликатно», воет собака. Звенит хор сверчков. Из открытой входной двери доносятся звуки Вальса Cis-moll. Ф. Шопена. Из двери на освещённую веранду выходит Джо с сигарой и в смокинге. Прислушавшись и оглядевшись, Джо неторопливо спускается по ступенькам, медленно идёт по гравиевой дорожке на камеру — в сторону калитки, выпуская на ходу облачка сигарного дыма.
Останавливается у калитки. Его полные отчаянной тоски глаза и дымящаяся сигара в зубах… Джо медленно поднимает голову и смотрит в небо.
