Кин Лакк, не в силах более переносить омерзительное зрелище, отвернулся и сказал, обращаясь к царевичу:
— Это был раб Ра Она, у него на лице — знак мохнатого индрига.
— Раб Ра Она? — как ни в чем не бывало поддержал разговор Нодаль. — Возможно. Я этого не знал. Но уж кого-кого, а этого оборотня-хэца я всегда отличу. Вернее, отличал. Надеюсь, теперь он уже никогда не сумеет своими кознями повредить честным агарам.
(Хэц — вероятно, значит «отравитель». — А. З.)
Он пнул ногой окончательно принявшего свое истинное обличье и окостеневшего с выпущенными когтями оборотня, и весело крикнул:
— Эй, хозяин! Отнеси эту падаль подальше. И доставай все доброе из выпивки и закуски. Да смотри, я заставлю тебя попробовать каждое блюдо. Не за одно ли ты с этой нечистью.
— Клянусь вам, господин! — пролепетал все с тою же подкупающей искренностью хозяин, взвалил мертвого оборотня на спину и выволок во двор.
К немалому удивлению Ур Фты и Кин Лакка, когда стол уже ломился от яств, Нодаль сдержал слово и заставил хозяина перепробовать все блюда и напитки.
— Впрочем, это разумная предосторожность, — сказал Кин Лакк, припомнив свои опасения и попытку оборотня заморочить им голову историей с дигальскими охотниками.
— Любезный Нодаль, я и мой друг обязаны тебе жизнью, — торжественно произнес царевич. — Этот подвиг достоин великой награды, и ты получишь ее, когда я воссяду на айзурский престол.
— Благодарю тебя, царевич. Это не потребовало больших усилий. Зато я, кажется, едва не лишился жизни от твоего цохларана, не в обиду будь сказано, — не удержался Нодаль и добродушно рассмеялся. Царевич в смущении молчал, и Нодаль уже серьезно добавил: — Но если припомнить внешние признаки происшедшего, нетрудно прийти к убеждению в том, что тебе присущи истинное благородство и самоотверженность, о царевич!
— Увы, славный витязь, — сказал Ур Фта, — моя проклятая слепота не позволила мне сразу понять, где истина, и вовремя узнать оборотня.
— Не клевещи на себя, о Ур Фта, — вмешался Кин Лакк, — ведь и мне с моим острым зрением не сразу удалось разобраться, что к чему.
— И все же ты понял скорее и, к счастью, не допустил, чтобы я кинулся с оружием на своего спасителя.
— Пустяки! — воскликнул Нодаль и придвинул к себе огромную чашку ароматных золотистых лухтиков. — По твоим мудро вопрошающим глазам, бесценный форл, я вижу, что обязан разъяснить вам, друзья, обстоятельства моего появления в этой убогой харчевне. Но поскольку я с самого утра разгуливаю без единого зернышка корса во рту, вы, надеюсь, не будете против, если мой рассказ послужит приправой к этим замечательным, хотя и недостойным, о Ур Фта, твоего сана, деревенским кушаньям?
