— Не знаю я, с кем он там говорит, но слышит плохо, глухой телефон получается.
— А что же на самом деле? — глаза Ивана Васильевича загорелись жадным огнем интереса.
— Ишь ты какой, то в несознанку играет, то вынь ему и положь всю правду-матку! Шустрый больно!
— Как хотите, — с напускным безразличием потупился Иван Васильевич. — Только это в ваших интересах. Вдруг я чего недопонимаю, вдруг осознаю и добровольно сложу свои полномочия.
— Хорошая мысль. Тогда слушай сюда…
Так и не начавшийся рассказ Смерти был самым беспардонным образом прерван внезапной сумятицей в плотных рядах душ.
— А ну пусти, отойди, подвинься! Бабка, ты чего тут встала? Сдвинься, пока трактором не переехали! Эй, мужик, алле!
Иван Васильевич обернулся на крик, резонно предполагая, что словом «мужик» тут можно именовать разве что его. Смерть недовольно нахмурилась и собралась было щелкнуть пальцами, творя заклинание.
— Погодь, мамаша, все будет наше! — приплясывая от едва сдерживаемого нетерпения, пошутил бритоголовый качок в костюме от Версаче, с золотой цепью на шее и массивной челюстью.
— Вам что нужно, молодой человек? — сухо поинтересовалась Смерть, не скрывая раздражения.
— Вопросик имеется к гражданину директору. Ты чо в натуре помер и обратно ожил, братан?
— Во-первых, я вам не брат…
— Да ладно, забей! Сам факт интересен, с детства имею интерес к наукам, — ощерился он золотыми фиксами.
— Помер и ожил, что в этом странного?
— Ниче себе, да ты Копперфилд в натуре, братан. Слышь, — тотчас обратился он к Смерти, раздраженно постукивающей пальцами по столу, — а с каждым так можно? Раз туда, раз обратно.
— Не с каждым! Тебе не кажется…
— А чо надо, чтобы можно стало? — бесцеремонно прервал браток саму Смерть.
— У тебя этого нет! — ответила та, теряя остатки терпения.
— Нету, значит купим! Да ты не боись, Вован за базар отвечает. Порожняк не гоним, нужно рыжье, сделаем. Хотите зелени, будет завались. Скажи, что надо, я тока свистну братанам, все подкатят.
— Совесть нужна и душа безгрешная, касатик! — глядя, как на инвалида, с сожалением в голосе произнесла Смерть.
— Да ты гонишь, отродясь это не требовалось.
— Мое терпение кончается!
— Погодь, имею право на один звонок!
— Ты не в тюрьме, окстись, какой звонок?
— Во, не в тюрьме, а позвонить не дают, хуже тюрьмы получается!
— Хорошо! Один звонок! Одна минута! Потом я тебя…
— Понял, время пошло!
Он выхватил из внутреннего кармана пиджака мобильный телефон и мигом набрал номер.
