Все ресурсы и топливо теперь находились в нескольких, самых крупных больницах города.
Наши грабители оставили в подвале лыжи, и мы с Чаком позаимствовали их, чтобы добраться до этого конца Манхэттена. Мы не были первыми, кому пришла в голову такая идея, — улицы испещряли следы лыж. Ньюйоркцы быстро приспосабливались к изменениям. Кто шёл на лыжах, кто на снегоступах. На Шестой авеню мы даже видели велосипедистов.
Машины были погребены под толстым слоем снега, но некоторые авантюристы выкопали свои автомобили и даже вытащили их на дорогу. Там же они и остались.
На сообщение по радио откликнулись сотни людей. Первая авеню гудела от возбуждения.
Если вчера Нью-Йорк казался безжизненной пустыней, то сегодня его жителей объединил дух товарищества и общая цель.
Город и не думал сдаваться.
Перед уходом я зашёл к Бородиным. У них в квартире казалось, что ничего и не произошло.
Всё было как всегда: Александр дремал на диване, рядом с ним спал Горби, а Ирина вязала ещё одну пару носков.
Ирина даже предложила мне сосиски, которые готовила на завтрак, и кружку горячего чая.
Естественно, я не мог отказаться. Но они моё встречное предложение — выйти в коридор и посидеть с нами — отвергли. Ирина объяснила, что им не впервой оставаться одним, и они ничего не имеют против этого и сейчас.
На эвакуации я снова увидел сержанта Уильямса. Он ехал навстречу по Первой авеню и помахал мне из салона полицейского автомобиля.
И даже посигналил.
* * *
— Ну что, по домам? — спросил Чак как раз, когда начался снег.
Мы сделали семь ходок туда и обратно, и я едва переставлял ноги.
— Однозначно.
По Первой авеню по-прежнему ездили снегоуборочные машины, и мы прошли по ней до Стайвесант-тауна. Дома нависали над нами огромными кирпичными башнями. На медной табличке над входом было написано, что комплекс состоит из полусотни зданий, в которых проживают двадцать пять тысяч человек.
Я ужасно хотел пить. Красный крест раздавал одеяла и еду, но питьевой воды у них было мало. У нас было по бутылке на каждого, но этого оказалось мало. Днём температура поднялась до минус девяти, не сказать, чтобы жарко, но я сильно вспотел. А с заходом солнца температура снова начала резко падать.
Мы забрали лыжи из пункта охраны в больнице для ветеранов, надели их на перекрёстке с Двадцать третьей и покатили через город на запад. Среди добровольцев ходили разнообразные слухи, и я ознакомился с десятками теорий.
— Ну, что ты слышал? — спросил Чак.
