– Сбить бы его, к чёртовой матери! – возник за спиной Афанасия Сеня Марин. – Ракету с ядерным боезапасом запустить, небольшим, килотонн на десять, и дело с концом.
– Ракету нельзя, – покачал головой Олег, – Земле от взрыва больше достанется. К тому же проблемы это не решит, они другой «Х-37» запустят. Тут что-то другое надо придумать.
Афанасий подумал о дедовом неймсе, но вслух говорить на эту тему не стал.
– Ладно, начинаем работать, я в рубку.
Запаковаться в пилотском кресле было делом одной минуты.
Он огляделся.
Вылетели они в половине девятого утра, летели четыре часа и пересекли пять часовых поясов, поэтому в настоящий момент внизу, под самолётом, начинался вечер. Правда, над облаками вечером не пахло, солнце светило в хвост самолёту вовсю, снежно светилось холмистое поле облаков, и день казался чудесным.
Портила пейзаж только вырастающая впереди над облаками серая туманная гора, похожая на гигантскую раковую опухоль. Это и была ундуляция ПНД, спровоцированная процессами в ионосфере, вытягивающими из холодных арктических воздушных масс водопады влаги.
– Диаметр?
– Около трёхсот тридцати километров.
Афанасий присвистнул.
– Ничего себе прыщик! Что на обзоре?
– Объект в зоне прямого визуального контроля, – браво доложил Костя.
– Право руля, пойдём вокруг по суживающейся спирали, максимальное сближение с ПНД – пять километров.
– Есть, командир!
Дохлый возник сзади как привидение.
– Ух ты, красавец!
– Скройся с глаз.
– Командир, со скуки помереть можно, дай хоть на объект полюбоваться, – взмолился Дохлый.
– Не больше минуты, – согласился Афанасий, в душе соглашаясь с чувствами сержанта, в полёте у него не было возможности размяться как следует, отдохнуть и расслабиться.
– Олег сказал – это ПНД третьего класса.
Никто Дохлому не ответил, и он продолжил:
– А в Китае был только второй.
Пилоты снова промолчали, Афанасий тоже.
– Ну ничего, отольются кошке мышкины слёзы! – пригрозил Дохлый неизвестно кому.
Самолёт пошёл вокруг туманной опухоли, высота которой над облаками достигала уже двух километров.
Дохлый понаблюдал за ней, переминаясь с ноги на ногу, потом ему стало неинтересно, и он исчез.
Афанасию и самому скоро наскучило кружение, – левое крыло вниз, правое вверх, – бликующее море облаков, туманный купол, вообще вся операция, и он вернулся в пассажирскую кабину.
Там шёл яростный спор.
– Я за Россию пасть порву! – кипятился Дохлый, размахивая руками. – Не за президента или премьера, не за чиновничью рать – за русский народ! Ясно тебе?
