— Придется, — вздохнул я. — Сын ваш скоро придет?
— Кто его знает? Може, до вечера не забежит.
— А кушать?
— Куда там! Это у них на последнем месте. Ежели и запросит живот пищи, они на бахчу, на огороды. Помидоров, морковки и огурцов так натрескаются, что и без обеда обходятся.
— Это верно. Ну я пойду, — поднялся я.
Бабка Настя суетливо последовала за мной в сени.
— Не слыхал, Ларису скоро выпишут?
— Не слыхал, — ответил я.
— Все проведать ее собираюсь. А как хлопца оставить? Ему и постирать надо, и накормить.
— Я, может, еще зайду. Поговорю с Анатолием.
— Милости просим, заходи. — Старушка тихо улыбалась чему-то своему, расправляя своими скрюченными пальцами складки на длинной сатиновой юбке.
Я поспешил к себе, так как должен был зайти Арефа Денисов.
Честно говоря, мне не верилось, что Денисов-старший и Зара не знают, где Чава.
Если Сергей причастен к исчезновению Маркиза, то какой смысл родителям выдавать своего сына? С другой стороны, если Чава действительно пропал (о чем они имели достаточно времени разузнать), почему Зара не обращается с просьбой начать его розыски?
Скорее всего, Денисов-старший кое-что знает. И знает неприятное. Поэтому и колеблется, открываться мне или нет. Закон законом, но родное дитя…
После совещания у начальника райотдела милиции я первым делом сбегал на рынок. Купил самый большой арбуз и пошел в больницу.
Лариса мне обрадовалась. Она достала где-то нож и алюминиевую миску. Мы устроились в садике. Возле каждой скамейки стояло ведро для корок, потому что теперь к больным приходили обязательно с арбузами.
— Ты любишь арбуз с черным хлебом?
— Не знаю. Не пробовал.
— Постой, принесу хлеба.
Она снова побежала в палату.
Я был озадачен. Вела она себя так, будто не существовало ни Чавы, ни Маркиза. Мы сидели как хорошие, близкие друзья.
— Здорово с хлебом, правда? — спросила Лариса.
— Действительно, — подтвердил я.
— Это я здесь научилась, в колхозе.
— И давно ты здесь?
— Второй год. Сразу после культпросветучилища. — Она засмеялась. — У тебя милиция — по призванию?
— Почти…
Лариса недоверчиво усмехнулась.
— Ну и у меня, значит, почти… Все девчонки хотят быть актрисами и чтоб обязательно знаменитыми, а становятся библиотекарями, учительницами, швеями.
Мы не съели и половины арбуза, а уж больше не могли.
— Дима, скажи честно, ты по делу ко мне или просто проведать? — неожиданно спросила Лариса.
— Вообще-то поговорить надо, — вздохнул я.
— Ты молодец.
— Это почему?
— Противно, когда врут. Ну давай спрашивай.
