— Красивый жеребец! Люблю таких коней, — прищурил глаза Арефа.
Нассонов довольно улыбнулся:
— Чем черт не шутит! Выпустим Маркиза на районные скачки, а? Как говорится, с паршивой овцы хоть шерсти клок…
— Побольше бы тебе, председатель, таких паршивых овец иметь… Поверь мне, редкий жеребец Маркиз.
— Злой, ох злой, шельма!
Между тем всадник приблизился к нам.
Я удивился: это была Лариса.
— Еще разочек попробуй забор, оксер и банкет! — крикнул Нассонов и покрутил в воздухе рукой.
— Шенкелей ему, шенкелей! — добавил Арефа.
Лариса кивнула.
Под ней был жеребец, отливающий на солнце неправдоподобным золотисто-розовым цветом.
Я не понимал в лошадях. Но этот конь мне действительно очень понравился.
Закончив тренировку, Лариса приблизилась к нам. Разгоряченная, она смотрела на председателя с надеждой и ожиданием.
— Пойдет, — сказал Нассонов. — Быть по-твоему.
— Спасибо, Геннадий Петрович! — Глаза ее засияли счастливо и весело.
— Не меня благодари, его. — Нассонов ткнул пальцем в Арефу, сел в машину и, круто развернувшись, уехал.
Девушка легко соскочила с коня и подошла к нам. Денисов бережно принял у нее поводья.
— Здравствуйте, Дима, — только сейчас поздоровалась Лариса. Она была в брюках, сапогах и мужской рубашке. — Я вас сразу заметила.
Арефа нежно проводил ладонью по блестящему, вздрагивающему крупу коня и ласково приговаривал:
— Хорошо, Маркиз, хорошо…
Конь косил на него светлым глазом, перебирая белыми зубами удила.
— А как с соревнованиями, Арефа Иванович? — спросила Лариса.
— Очень хочется? — лукаво подмигнул Денисов, поднося к морде лошади несколько кусочков рафинада.
Жеребец осторожно, губами, взял их с ладони человека и громко разгрыз.
— Значит, буду?
— Будешь, будешь…
Девушка закружилась на месте, хлопая в ладоши.
— Вот здорово!
— Бери своего красавца. — Денисов отдал ей поводья.
Лариса повела Маркиза в конюшню.
— С виду — не тронь, рассыплется, — кивнул на нее Арефа, — но упорная… — Он помолчал и добавил: — У нас женщина ни за что не сядет на лошадь. У нас — это, значит, у цыган.
— Почему?
— Обычай… Мужчинам — кони, а женщинам — карты. — Он засмеялся.
Странно устроен мир. Арефа Денисов был мне симпатичен. А вот его сын…
И как мне ни хотелось побыть с Ларисой, отвезти ее на мотоцикле в станицу, я поехал один. Чтобы Денисов-старший ни о чем не догадался.
Когда он вошел, я удивился: откуда здесь, в станице, такая модная прическа, длинные волосы, бородка коротенькая, тщательно подстриженная. На вид ему лет тридцать, не больше. Он сразу показался мне каким-то особенным. Деликатные манеры, спокойные глаза. Вот только нос его не шел к лицу: перебитый посредине, слегка приплюснутый…
