Стюардесса подняла на меня взгляд, полный такой ненависти, что я невольно вздрогнула. Пусть эта ненависть относилась не ко мне, но все же…
— Иннокентий Серебряков праздновал свой день рождения в ресторане. Там у него произошел сердечный приступ. Вот так все и случилось.
Лицо Жанны дрогнуло от разочарования. Думаю, она испытала бы наибольшее удовольствие, если бы Серебряк заживо сгорел в машине.
— Вы до сих пор его так ненавидите? — спросила я, сама не знаю зачем.
— Ага, — кивнула Жанна. — Вы знаете, что он со мной сделал?
— В общих чертах, — осторожно ответила я.
— Он мне всю жизнь поломал. Я была целка-пионерка, а он меня втянул в свои преступные дела. Я села, а он стал «уважаемым предпринимателем»! — Стюардесса передразнила кого-то — очевидно, телеведущего местного ТВ. — Денежки жертвовал на сироток, на детские дома. В родном селе — в Рыбушках — храм отгрохал, соревнования по боксу проводил. А родная дочка, кровиночка, в тюрьме родилась, в бедности росла…
Женщина вдруг схватила со стола граненый стакан и швырнула его в стенку. Стакан разлетелся вдребезги. Заполошные куры кинулись врассыпную.
В голосе Жанны зазвенели слезы, но какие-то не вполне натуральные, точно женщина разыгрывала спектакль перед единственным доступным зрителем — передо мной. Да, похоже, Стюардесса нисколько не изменилась с годами — все те же перепады настроения, истерические выходки. И потом Стюардесса лгала — она вовсе не была «пионеркой», когда познакомилась с Серебряком, да и в криминальные дела никто ее не втягивал — сама прекрасно втянулась…
Мне нужно было лишь одно — забрать отсюда Машу. Поэтому я сочувственно кивнула головой, опасаясь только одного — а вдруг Жанна не захочет оставаться в деревне? Вдруг она решит, что ее место рядом с дочкой?! И увяжется за нами в город. На этот счет у меня никаких инструкций не было, но что-то мне подсказывало — Нинель Васильевна вовсе не обрадуется, если, кроме сиротки-племянницы, ей на руки свалится такое вот чудо. Да, и есть же еще Леха! Как я могла забыть про Леху. Он ведь тоже захочет свой кусок пирога…
— Послушайте, ваша дочь теперь наследница. Я должна как можно быстрее доставить ее в Тарасов. Нам нужно встретиться с адвокатом.
Жанна уважительно закивала — тут начиналась территория закона, и то, что полагалось ее дочери, причиталось по закону, и закон это охранял.
— Согласна. Можешь забирать девчонку. Я же понимаю — Нинелька ни за что не допустит, чтобы я с моей кровиночкой жила…
