Наши отношения просто зашли слишком далеко и начали мешать нашему самому главному общему делу – революции. Доказательством тому, что я не безразлична Владимиру, стало письмо с просьбой вернуться к нему. И я вернулась. Это, действительно, была одна грань любви. Знаете, как когда смотришь через хрустальный камешек на мир, в нем сразу отражается столько граней… Так и каждый человек смотрит через призму собственной жизни и личности на все события, происходящие в ней. Саша любил меня по своему, и я любила его тоже по своему, но скорее, как верного друга, чем как мужчину или любовника. Его брата я любила самой сильной любовью, он был для меня всем – и мужем, и соратником. Но это все была незрелая любовь. Пропитания каким-то юношеским максимализмом. До настоящей, как мне кажется, любви я созрела только теперь, когда в моей судьбе появился Владимир. Он – тот, за кого и жизнь не жалко отдать.
Я вернулась, и мы опять зажили втроем. Вот еще одна из граней любви – любовь Надежды к своему мужу. Она ведь ревновала, порой сильно ненавидела меня, но ставила счастье Ленина выше своего собственного. И поэтому она согласилась на то, чтобы я вернулась. Надежда Константиновна – мудрая и смелая женщина. Окажись я на ее месте, я повесилась бы, наверное, или еще что-нибудь с собой сотворила. Но знать, что любят не только меня, нет, я бы не смогла.
Знаете, что странно? На месте Крупской я бы не перенесла такого любовного треугольника, а на своем собственном месте мои взгляды вполне позволяли мне делить любимого мужчину с его женой. Я думаю, это произошло потому, что я уважала Крупскую и не посягала на ее место. Она создала вокруг себя невидимый ореол «супруги вождя», и каждая женщина, оказывающаяся ближе к Ленину, чем того требовали партийные заботы, понимала это. Надежда Константиновна – навсегда жена Владимира и быть по-другому не могло.
Вскоре в марте 1917 года я, Крупская и Ленин смогли возвратиться на родину. Первые известия о победе Февральской революции в России Ленин получил в Цюрихе. С этого дня вся деятельность Владимира сосредоточилась на дальнейшей разработке стратегии и тактики партии в революции, на изыскании путей быстрейшего возвращения на родину. Мы все страстно рвались в революционную Россию, чтобы непосредственно на месте принять участие в борьбе партии и всех трудящихся за победу социалистической революции.
В тот год было рассмотрено несколько вариантов возвращения в Россию. Один из них – на аэроплане, при помощи контрабандиста, по чужим паспортам, – но все они оказались неосуществимыми.
