Животным и элементам придается реалистичный смысл, и рассчитываются пропорции, которые служат основой для составления гороскопа. Между некоторыми животными существует антагонизм, например между крысой и лошадью, зайцем и птицей, змеей и свиньей; а между элементами есть определенное родство. Например, есть «материнская» связь между водой и деревом, потому что дерево не растет без воды, которая, таким образом, является его «матерью»; есть и «сыновнее» родство (противоположное предыдущему), «дружеское» (огонь «дружит» с водой, потому что огонь нагревает воду) и «враждебное» (земля враждует с водой, потому что земля ограничивает воду) и так далее.
Другие факторы, которые надо учитывать, – это факторы времени (день и час), потому что есть время благоприятное и неблагоприятное. Второй, четырнадцатый, восемнадцатый, двадцатый и двадцать шестой дни неизменно дурные, а в девятый день хорошо отправляться в дальний путь, но не в короткий. Также надо учитывать определенные сочетания, которые можно рассчитать с помощью пятидесяти четырех гексаграмм (китайского происхождения), не говоря уже о влиянии созвездий и планет и отношении некоторых известных злых духов. Наконец, нужно справиться с волшебным квадратом (мева), рассчитать обратный возраст и учесть данные, связанные с «небесной веревкой» и «земным кинжалом». Итог потом рассчитывается под пятью заголовками: жизнь, тело, власть, удача и ум. Поскольку конечный результат зависит от такого количества переменных, тибетский гороскоп – дело очень сложное, и, естественно, ламы хотят, чтобы им за него очень хорошо платили.
Монастырь Пакджан: шесть добрых вещей и маленькая девочка с заячьей губой
Одна из особенностей древних, установившихся цивилизаций, которые долго развивались и достигли стабильности, по крайней мере относительной, – это особое значение, которое приписывается некоторым числам. На Западе классический мир придумал и передал нам семь мудрецов, три грации, семь чудес света, девять муз и так далее; христианство добавило десять заповедей, четырех евангелистов, семь грехов и семь добродетелей, не говоря обо всем остальном. На Востоке китайская цивилизация показывает нам целую вселенную, четко и неизменно организованную, словно товары в аптеке, с ее двумя принципами, четырьмя формами, восемью триграммами, четырьмя книгами, пятью канонами, тремя царствами, восемью классами духов, шестью династиями и так далее.
Но мы живем в мире постоянных перемен и эволюции. Все умирает и возрождается. Может быть, мы усвоили бергсонианский смысл времени и становления, но определенно потеряли парменидово чувство бытия и вечности. Поэтому числа потеряли для нас свое значение, и у нас нет причин находить новые. С этой точки зрения мы читаем Данте с чисто археологическим интересом. Единственное по-настоящему современное подобное число, которое всецело нам принадлежит, – это девяносто два элемента
