— Да, я тот самый Урфин Джюс, который наделал в жизни таких страшных ошибок и не устаёт радоваться, что встал на верный путь. Приветствую вас в моём доме и имею честь представить вам мою жену Джуну.
— Очень приятно, — снова сделала реверанс Озма и назвала себя и Пруденцию.
Все сели ужинать, а потом Джуна уложила ребёнка спать. И они четверо долго ещё не могли наговориться, сидя в уютной комнатке, стены которой были украшены цветами, луком со стрелами и одной-единственной фотографией. С неё улыбалась симпатичная негритянка, державшая на руках малышку цвета кофе с молоком.
— Крёстная нашего Искандера, — сказала про женщину Джуна.
Под фотографией, на белом поле, была надпись: «Мир вашему дому от тех, кто прорвался! От дочки Урфины и мамы Мгваны!»
* * *
Утром, выйдя с сеновала, Озма пошла между грядками знаменитого урфинского огорода к бочке с водой — и вдруг вскрикнула. Её царапнуло по ноге какое-то колючее растение. Оно напоминало «золотые шары» без цветов, только было гораздо ниже.
— Что случилось? — спросил хозяин дома, выглядывая в окно.
— Да чепуха, у вас тут сорняки колючие!
— Ну-ка, кто посмел вырасти? Вчера ведь только пололи!.. Что? — ахнул Урфин, увидев злоумышленную траву. — И в третий раз возвращается ветер на круги своя…
— Что-что? — не поняла Озма.
Урфин вышел из дома и встал рядом с ней:
— Это то самое растение, из которого я когда-то сделал живительный порошок и оживил деревянных солдат! Его надо немедленно сжечь, пока никто не догадался о его силе и не повторил моих ошибок.
— Извините, но вы, по-моему, неправы, — возразила Озма. — С помощью этого порошка можно массу добра сделать!
— А вот это мне и в голову никогда не приходило! Ваша идея, ваша находка — за это я высушу растения на солнце и отдам порошок вам. Зла в вас нет, это я вижу, и, может быть, он в самом деле когда-нибудь вас выручит. Но — никому его не показывайте!
Второй день путешествия выдался ещё жарче, чем первый. Озма и Пруденция шли еле-еле, поминутно пили воду и, как только увидели в тени поваленное дерево, тут же расположились на нём отдохнуть.
Придя немного в себя, Озма воскликнула:
— Слушай, а откуда у бревна голова? Так, а за спинами-то нашими у него ноги! Знаешь, мама, на чём мы сидим? На лошади!
— Да, в самом деле, — отозвалась Пруденция. — Такая себе деревянная игрушка. Чего её выбросили?
— Не знаю… По-моему, это очень приличная лошадь.
Действительно, деревянное животное было хоть и угловатым, но сделано на совесть. Когда странницы поставили находку на ноги, она стояла твёрдо, не шатаясь.
