Сергей и не предполагал, что вместе со всеми другими объектами им придется осмотреть и санаторий для полиэмилитных детей. Ничто не обрадовало его в нем: ни простор палат и корпусов, ни белизна и заботливость персонала о своих пациентах. Самое худшее он увидел утром: из окрестных домов, разными тропками несли к морю на своих спинах, чаще женских, своих беспомощных детей к воде родители. Он видел, как тяжело нести тяжелобольного ребенка женщине, ребенка, который не может сгруппироваться, прильнуть удобнее, отчего тяжесть от скрюченного тельца была еще большей, и он видел, как матери, пересиливая эту перекошенную тяжесть, несли и несли свое дитя к воде, словно морская вода могла восстановить порушенные нервные связи, разогнуть деформированные руки и ноги, тельца... Он сосредоточено курил сигарету, глядя на это человеческое безысходное страдание, думал о Томке, о других, кто просто отказывался от здоровых детей или даже убивал их, выбрасывая на свалку. Пожилая врач сама заговорила с ним: "Тяжело смотреть? Тут каждой матери можно давать звание героини". - "Откуда они?" - спросил Сергей. "Они лечат детей по курсовкам или если курсовку достать не могут - просто дикарями привозят детей на море. Мы всех их знаем. Как правило, первый раз они попадают к нам по путевке. Но больных детей много, путевок на всех не хватает. Покупают курсовки. Мы их лечим, а все остальное - проживание, питание - за счет семьи... Вон та женщина - видите, ее дочь сейчас пытается с помощью мамы сделать несколько шажков - уже двенадцать лет возит свою Дашеньку к нам. Трижды была по путевке. Остальное - курсовка. Раза три с ними был и отец... Дашеньке уже пятнадцать...". Сергей только мотнул головой от этой странной, почти сюрреалистической картины и подумал, что с ними вот это все документально Феллини - точно ведь подумают, что это - инсценировка - такого, мол, быть не может. Да, много быть не может, чего мы не видели и не знаем.
Следующим утром он решил не выходить к этому месту на пляже, и вообще не выходить до обеда - детей ведь понесут назад, кормить, и решил выйти прогуляться к вечеру, когда солнце уже почти коснулось турецкой стороны. И вздрогнул: под шорох небольшой волны родители несли с пляжа домой потрясающе! - своих довольных детей, с некоторыми из них, что были поменьше и их было не так тяжело нести, матери (с улыбкой!) разговаривали, ожидая нечленораздельной реакции детей. Привычка к мужеству? Привычка вообще? Что будет с этими несчастными детьми, если что-то случится с родителями? Закрытый санаторий на всю жизнь, как тот, где живут другие обреченные?
