Прости, Каратыгин - последний. Прости, милый Дима.
Я сделаю все, чтобы нас не считали за стадо баранов,
Чтоб с уваженьем звучало имя ИВАНА!
Пусть никого не гложет обида.
Но помните: это - антикасыда.
О, русский народ! Чтоб счастлив ты был и богат
Крепко держи в руках автомат!
22 сентября 1996 г.
* Рудаки - основоположник таджикской классической литературы. По преданию, блестящий мастер касыды, жанра восточной поэзии, преимущественно панегирического содержания. Творчество Рудаки падает на эпоху Саманидов, последнего века первого тысячелетия.
Зная, что у Димы - коричневый пояс по карате, убийцы прыснули ему в лицо нервно-паралитическим газом, а затем бросили в арык лицом вниз в крошечные лужицы и держали его, потерявшего сознание, так до тех пор, пока он не захлебнулся.
ПАВШИЕ?
Какие огромные волны
Могильных застывших холмов
Здесь звезды и обелиски.
И лес разноликих крестов.
Недвижны все эти громады.
О чем мне сигналят кресты?
Как будто усопшие держат флаги
В честь взятия высоты.
А, может, кричат мне немо,
Что тяжко им в этих холмах,
И что чужое небо
Навечно в мертвых глазах.
Какая тяжелая осень!
Долина - одни города.
Сквозь пыль - горизонта просинь.
И временами - пальба.
Вот так. Расплодили. Настроили.
И мертвыми здесь полегли.
Немею от скромных надгробий
Дань памяти и любви.
По азиям, по кавказам
Не счесть лежащий народ.
О чем это там рассказывал
Мудрый грек Геродот?
Что, мол, миллион персов
Вел на Элладу Ксеркс,
И всех положил бесполезно
Вдали от родимых мест.
Кто помнит о тех погибших?
(Ну хоть одного рядового?)
И мы, столько лет проживши,
А вывода - никакого.
Мы поколения бросили
В истории жернова:
Везде, мол, нас очень просят,
А были все это - слова...
И так же вели на погибель
Миллионы простых людей
В век атома, в век двадцатый
Полководцы безумных идей.
Все так же народ непонятлив
Он верил в чужую игру.
Догадки немногих были невнятными
Сказать по себе и друзьям я могу.
Ответьте: высокие цели
Могут нести обман?
Так почему не сумели
Развеять обмана туман?
Что поняли и не поняли
Из нашей трагедии мы.
Готовы опять положить миллионы?
Нам мало и слез и сумы?
Как больно мне, одиноко.
Не понял я многого раньше.
Скорблю и страдаю жестоко
По этим безумно павшим.
8-10 сентября 1997 г.
x x x
Почти по В. Луговскому, из его шибко революционно-романтической книги "Большевики пустыни и весны". Хвала всевышнему, что он почил в 1957 году и не увидел, как отблагодарили "иванов" азиатские народы.
