И он отвечал, чуть ли не с пеной у рта, воскрешая свои детские страхи:
— Да, кирпичи! Швыряла их с крыш на головы ничего не подозревающих прохожих. Ты хоть раз видела, как это выглядит?
Разумеется, Луиза отрицательно мотала головой.
Но железнодорожные пути, когда-то тянувшиеся вдоль авеню Смерти, сняли, и теперь она называется просто Одиннадцатой авеню. Бойни по большей части исчезли вместе с запахом крови. Самые ветхие здания в квартале давно снесли, расселив прежних обитателей, ирландцев и немцев, по другим районам. После того как убрали линию надземки, впустив на улицы дневной свет, Адова Кухня, в представлении Луизы, стала вполне приятным местом для ребенка, особенно в сравнении с Адовой Кухней, в которой все еще жил Уолтер. Его Адову Кухню населяли призраки убийц, отбросов и Фредди.
На работу Луиза отправляется через Пятнадцатую улицу, откуда можно подземкой доехать до Восьмой авеню. Чаще всего она ходит на работу пешком. Не так уж далеко, всего двадцать с чем-то кварталов. Но Луиза все еще трепещет перед чудом подземной дороги, поэтому в особенно морозные или непогожие дни она позволяет себе роскошь заплатить пятицентовик и доехать до отеля поездом.
Подходя к станции, она еще наверху ловит запах подземки. Пахнет камнем и пылью. Она ускоряет шаг, заслышав приближение поезда. Он гонит вверх по лестнице теплый воздух, и дыхание туннеля обдает холодную мостовую. Пока Луиза платит за проезд, поезд отходит от платформы. Луиза слышит, как другой пассажир, опоздавший совсем чуть-чуть, протяжно со стоном вздыхает, будто вампир из кино, попавший под первый луч солнца. Когда Луиза выходит на платформу, этот мужчина бормочет себе под нос одно слово: «Чертовпоезд, чертовпоезд, чертовпоезд».
Сводчатый потолок станции выложен миллионами плиток цвета слоновой кости. Отражаясь от них, все звуки становятся холодными, словно они не под Манхэттеном, а в каменных недрах горы, и шум поезда эхом отдается в извилистых скальных тоннелях.
— Чертовпоезд, чертовпоезд, чертовпоезд…
Это звучит беззлобно, почти как молитва.
Движущийся вдали поезд гонит сквозь подземелье непрерывную волну воздуха и приглушенный гул. Луиза старается не обращать внимания на незнакомого пассажира, подозревая, что тот малость не в себе. Она садится так, чтобы не встречаться с ним глазами, и вынимает из сумочки ужасную книжку — «На юте» Ванды Лафонтен. Этот дамский роман кто-то забыл в отеле, и Луиза прибрала его, не сообразив сразу, какой он глупый. Она чувствует на себе взгляд незнакомца и начинает медленно читать, шепотом проговаривая каждое слово. Сосредоточиться на книжке не удается, зато она рада скрыться на ее страницах от чужих глаз. Она снова и снова перечитывает одну и ту же фразу: «Ах! Ой! — вскрикнула пышнотелая девка капитана». Сидящий рядом с ней опоздавший пассажир уставился на ее профиль. Она чувствует его взгляд левой щекой и подбородком.
