– Когда я остаюсь наедине с собой, в полном одиночестве, я думаю о смерти. Я проигрываю сцены смерти в своей голове, все время выдумывая новые обстоятельства. Я прокручиваю разные сценарии. Как я только не умираю… – улыбнувшись совсем некстати, сказала Марта. – Но больше всего мне важен тот момент, когда меня найдут. И вообще, заметят ли люди, что меня уже нет.
– То есть Вы хотите умереть, чтобы узнать, заметят ли это посторонние люди?
– Посторонние… Я даже сомневаюсь, что родные будут переживать горе утраты.
– Вы не уверены. Вам так кажется.
– Я уверена, что никому не нужна при жизни, а после смерти – тем более.
– А если Вы умрете, это как-то изменит то, в чем Вы уже уверены? Что Вы хотите доказать этим поступком? Ведь если Вы уверены в том, что никому не нужны, что Вашей смерти никто не заметит, – зачем умирать?
– Умеете Вы, Вадим, все перекрутить так, что не остается аргументов. Но что мне делать? Что мне сделать, чтобы меня полюбили при жизни? Как найти человека, которому я буду нужна такая?
– Какая?
– Ущербная. Во мне столько комплексов, внутренних проблем. Я только сейчас могу признать это. Благодаря Вам. Но ведь никто не любит проблемных людей. Люди даже не подозревают, что за сильной, успешной личностью скрывается никому не нужная, стареющая женщина.
– По поводу Вашей ущербности и ненужности я бы поспорил. И то, что Вы стареющая женщина, для меня новость. Почему Вы раньше об этом молчали?
Келлер снова пытался шутить, и экстравагантное чувство юмора психолога уже не раздражало Марту. Каждый день о суициде задумывались миллионы людей, но Келлеру было наплевать на всех. Он хотел, чтобы Марта прекратила думать о смерти. «Что же сделать, чтобы моей девочке снова хотелось жить? Почему я не могу сказать ей, как нуждаюсь в ней? Почему мне тяжело произнести слова, которые подарят Марте надежду и веру в жизнь?» – спрашивал себя Вадим. Он понимал, что последует за этими словами. Он знал, что если сделает счастливой ее, то подвергнет страданиям других. Зная о том, какие страдания влечет за собой несчастливое детство, он волновался за собственных детей. Келлер думал о последствиях. «Неспроста индийские мудрецы сравнивали человеческие знания и опыт с фекалиями, наступив на которые ты потом долго не можешь отделаться от дурного запаха. Нужно учиться смотреть на мир глазами ребенка, который живет здесь и сейчас, радуется малому и не лишается счастья, остерегаясь того, что может произойти в следующий миг. Горе – от ума», – говорил себе психолог.
