– Насчет того, что журналисты вопиют, а власть безмолвствует, – ты прав, конечно. И то, что на разоблачающие публикации теперь мало кто обращает внимание, – это обратная сторона свободы слова. У нас стало больше формальной свободы, но меньше реального слова. Когда мы не могли свободно публиковать то, что думаем, мы мучились от потребности высказаться, но то, что жгло, все равно находило свой выход – о наболевшем писали в стол, или свои рукописи распространяли через Самиздат. Запретный плод всегда сладок, и запрет на свободу слова поднимал цену этого слова. Сейчас же журналист, пишущий по велению сердца, а не кошелька либо начальства, большая редкость. А какое доверие может быть к «заказухе»? Для меня же настоящая журналистика – это добывать неизвестные факты и опубликовывать их, руководствуясь одним интересом – интересом читателей.
– Инна, я знаю тебя не первый год: если тебе загорелось кого-то разоблачить, отговаривать тебя бесполезно, ты все равно сделаешь по-своему.
– Ты что, против независимого журналистского расследования по контрабанде оружия? – возмущенно спросила она.
– Если расследование независимое – я ничего против не имею. Но информация, которую ты получила как частный детектив «Интерпоиска», строго конфиденциальна, то есть разглашению не подлежит.
– Я совершенно с тобой согласна, что частный детектив не имеет права разглашать полученную от клиента конфиденциальную информацию. Потому в своем журналистском расследовании использую только те материалы, которые мне удастся раздобыть как независимому журналисту. И заметь, ты сам предложил мне опросить наших фигурантов под видом интервью, а это чистая журналистика, тем более что я предъявлю свое журналистское удостоверение.
– Ты правильно меня поняла, – удовлетворенно отметил Сергей. – А что касается твоего журналистского расследования, в принципе, я могу официально поручить тебе его провести по заданию редакции ежемесячного журнала «Детектив плюс». Моя супруга недавно зарегистрировала его в Минюсте, а я в этом журнале выступаю в роли заместителя главного редактора.
– Ежемесячный журнал – это здорово! А по заданию редакции мне будет проще, чем независимому журналисту, пробиться к нашим депутатам и генералам. И ты можешь опубликовать в этом журнале мое расследование о контрабанде оружия? – осведомилась Инна.
– Конечно могу, – заверил он. – Тем более что ты проводишь его по заданию нашей редакции.
– Это очень хорошо. А то после истории с жалобой Мамедова в лондонский Высокий Суд редакторы печатных СМИ от меня теперь шарахаются, как черти от ладана, только из-за того, что какой-то там заморский суд заочно признал меня виновной в клевете на Рашида, хотя в моих публикациях никакой клеветы нет. И самое поразительное, что Высокий Суд постановил взыскать с меня и редакции газеты сто тысяч долларов в пользу Рашида Мамедова, не удосужившись опросить ни ответчиков, ни свидетелей по «делу о клевете». А между тем именно на основании показаний свидетелей, знавших Мамедова в годы его бандитской молодости, когда Рашид еще никаким олигархом не был, я собрала материал для своих статей.
