Дочка постоянно напоминает мне, почему так важно рассказывать о том, что я выжила. Это долг, возложенный на десять миллионов американцев, победивших рак. Каждый день новым людям ставят страшный диагноз. Первым делом ты плачешь. Потом задаешь вопросы, на которые не так уж хочешь узнать ответы: «Это лечится? Есть какое-нибудь средство? Метастазы распространились по всему организму?»
На самом деле ты хочешь услышать ответ на другой вопрос: «Сколько мне осталось жить?»
Никто не знает. Я пошла на все. Операция. Химиотерапия. Облучение. И еще операция. Я согласилась удалить обе груди, когда узнала, что у меня генетическая мутация BRCA1, повышающая вероятность того, что у меня будет рак груди, до 87 %.
Каково жить без груди?
Меня вдохновляет Одри Хепберн, я восхищаюсь гимнастками и балеринами. Я могу спать ничком, и комки плоти не отделяют меня от нежнейшей простыни. Могу ходить без лифчика и без груди. В один и тот же день могу носить второй, третий, четвертый размер, а могу расхаживать вообще без бюстгальтера. Могу делать упражнения, бегать, прыгать без удушающего спортивного белья. Моя грудь не обвиснет, так что я могу не бояться влияния земного притяжения.
Если бы я знала, как легко жить без груди, то решение сделать двойную мастэктомию далось бы мне намного проще. Теперь, оглядываясь назад, я вижу, что это было сложнейшее решение в моей жизни. Когда твою грудь удалят, не будет пути назад, никаких «что если», никакого торга, никаких переговоров, никаких отсрочек и отрицания. Это навсегда. Только ты можешь принять это решение, только ты будешь жить с ним до конца дней. Оно такое окончательное, кардинальное и пугающее.
А потом в один прекрасный день оно перестает казаться таковым. Просто теперь ты другая. Первый год у меня было ощущение, как будто с меня кожу содрали. Как в физическом, так и в эмоциональном плане. Часть меня отрезали. Мы живем в культуре, очень сильно помешанной на грудях! Почти все известные женщины увеличивают свои прелести. Даже на кассе в продуктовом магазине тебя преследует образ ложбинки в декольте. На обложках журналов «Космополитен», «Пипл», «Ас» идет негласный парад грудей. В первый год я не могла войти в магазин «Викториас сикрет». Я не сумела бы вынести бомбардировку грудями и лифчиками, которые больше не могла носить.
Сразу после операции я не могла надевать накладную грудь, потому что шрамы еще не зажили. Такое странное было ощущение оттого, что теперь у меня плоская грудь. Исчезла моя подушка, мои мягкие холмики, мой щит. Я чувствовала себя голой и уязвимой. Мне не хватало грудей. В ванне я собирала комки пены, клала их туда, где теперь были только шрамы, и пыталась вспомнить, как выглядели мои груди, какими они были на ощупь. Со временем я это благополучно забыла. Я больше не сравниваю себя прежнюю с собой нынешней. Это просто я.
