После вышеназванного события эта банда с Красной Планеты буквально вцепилась в Эла руками и ногами, то есть щупальцами. Марсиане подкарауливали его после каждой вахты и тащили в свой отсек. На одиннадцатый день полета Эл играл уже с шестью из них одновременно: две партии проиграл, три свел к ничьей, а одну выиграл. Марсиане решили, что он — уникум по сравнению с другими землянами. Зная их способности к шахматам, я не мог с ними не согласиться. То же самое можно было сказать и о Макналти, причем тот пошел еще дальше — занес результаты чемпионата корабля в бортовой журнал.
Вы, может быть, помните, как в 2270 году пресса подняла адский шум по поводу так называемого «чудесного рывка Макналти»? В сущности, кэп стал живой космической легендой. После нашего благополучного возвращения домой Макналти прямо-таки рвал на груди рубашку, доказывая, что он тут практически ни при чем, и повсюду рассказывал, как было дело. Но журналисты, как обычно, выкрутились, заявив, что, как бы то ни было, капитан именно он, верно ведь?
К тому же его фамилия так здорово смотрится в заголовках! Вообще порой кажется, что все журналисты являются членами какой-то секты, считающей, что спасение души зависит лишь от звучной фамилии.
А причиной всего этого сумасшествия и моей преждевременной седины явился всего-навсего паршивый кусок космического мусора. Вышеозначенный обломок железо-никелевого метеорита болтался на орбите между планетами и пересек наш курс, поскольку мы двигались по направлению к Солнцу.
Ну и дал же он нам прикурить! Никогда бы не поверил, что такая кроха может наделать столько шума. У меня в ушах до сих пор стоит жуткий свист, с которым воздух вырывался наружу через проделанную им дыру.
Бледный, доложу я вам, у нас был вид; но тут автоматические переборки изолировали поврежденный отсек. Давление в корабле к тому времени упало до девяти фунтов. Но компенсаторы не дали ему опуститься ниже, а потом стали медленно повышать его до нормы. Одни марсиане, которые и девять-то фунтов считали невыносимыми, и в ус не дули.
В поврежденном отсеке остался один из инженеров. Другой в последний момент успел протиснуться сквозь закрывающиеся герметические двери и отделался лишь ободранным левым ухом. Да, подумали мы про того, что остался, не повезло бедняге, ему явно светят космические похороны, как и многим из тех космонавтов, которые нашли свою смерть в безднах пространства…
Его коллега, чудом спасшийся от неминуемой гибели, бледный как смерть, стоял, бессильно привалившись к переборке. В этот момент, как обычно, бесшумно появился Эл Стор. Он что-то говорил, глаза горели, но голос был холоден и спокоен. Наконец до нас дошло:
