– И все они прибудут на праздник, чтобы уяснить для себя степень императорской милости?
– Все до единого. Они не собирались в таком составе со времени коронации Александра. Многие гости моего постоялого двора считают, что будет очень интересно.
Итак, революционеры, ненавидевшие монархию, активизировались в тот самый момент, когда намечался большой сбор царственных особ.
А Дейзи между тем продолжала:
– Но лично мне чрезвычайно интересно другое… Если они не сумели похитить Малышку-то, почему ты здесь?
– У них есть то, что им не принадлежит. – Клейтон видел, что женщину мучило любопытство, однако она не стала настаивать. Опыт всегда подсказывал ей, когда следует остановиться.
Хозяйка помолчала, потом вновь заговорила:
– Но правдинцы уже не те, что раньше. Они стали более необузданными. Я бы даже сказала – неуправляемыми. Насколько я понимаю, ты здесь один.
Клейтон бы многое отдал за то, чтобы с ним рядом сейчас оказались Йен и Мэдлин. Но он мог спасти Оливию и сам.
– Я и один получу то, за чем приехал.
Дейзи пожала плечами.
– Что ж, желаю хорошо провести вечер. – Она встала, очевидно, считая разговор законченным.
Но у Клейтона было другое мнение.
– Ты все еще в долгу передо мной. – Он указал на отверстие от пули в балке перекрытия. Оно напоминало о том, как полиция штурмовала постоялый двор. Тогда «Трио» пришлось немало потрудиться, чтобы спасти хозяйку заведения от виселицы.
Дейзи побледнела.
– С твоей стороны жестоко напоминать мне об этом.
Клейтон не стал спорить.
– Мне нужны кое-какие припасы, – заявил он.
Оливия прижалась лицом к оконному стеклу, пытаясь рассмотреть, что происходило внизу, во дворе. Во второй половине дня приехал экипаж – новый и яркий, с золотым гербом на дверце. Наконец-то вернулся граф Аршун в сопровождении трех хорошо одетых спутников. Двое были совсем молоды, один – постарше. Она не знала, где граф находился в течение двух последних дней. Блин тоже этого не знал.
Вслед за экипажем во двор въехали телеги, нагруженные длинными деревянными ящиками. Оливия понятия не имела, что в них, но мужчины выгружали и переносили их с большим трудом.
Неожиданно раздался громкий треск и крик. Один из ящиков упал и развалился. Что это? Трубы? Нет! Ружья и мушкеты!
Оливия отшатнулась от окна и принялась расхаживать по комнате, завернувшись в грубое шерстяное одеяло, хотя оно почти не грело. Но Оливия все равно была искренне признательна Блину за то, что он раздобыл для нее этот «наряд». Об угле для маленькой печки, что была в комнате, она даже не помышляла.
