— Немного.
— Мужчине это не к лицу. Постойте тут. Я пойду разузнаю кое-что... — Она прошла сквозь толпу и скрылась за углом.
Я отодвинулся за колонну. Сложное чувство торжества и страха испытывал я в тот момент. Мысли то неслись вперед, увлекая меня в какие-то незнакомые мне, заманчивые дали, и в этих далях я видел рядом с собой Женю — пришла же она сюда, значит, думала, значит, беспокоилась, значит, я ей небезразличен. — то голова моя вдруг делалась пустой, я чувствовал себя одиноким, растерянным...
— Я была уверена больше, чем вы сами, — сказала Женя, вернувшись ко мне. — Сейчас вывесят списки. Я узнала у секретаря: Токарев есть.
Чувство радости перехватило дыхание. Я взял ее за хрупкие плечи. Если бы я смог что-либо произнести в тот момент, я сказал бы, что люблю ее до невозможности, всем моим существом.
— Идемте, — сказала Женя. — Делать здесь больше нечего. Идемте же!
— Подождем немного.
Двери наконец открыли, и все, кто был во дворе, повалили в здание.
Плотная толпа обступила списки. Я не стал пробиваться к доске.
— Посмотрите-ка там: Токарев, — попросил я небрежно, точно не все мое будущее зависело от этого вопроса, а так, какое-нибудь первенство по шахматам.
— Токарев Андрей Иванович, — ответили мне. — Есть!
— Алексей Иванович, — поправил я.
Щупленький парнишка о цыплячьей грудью,в массивных очках на крохотном, с кулачок, личике недоуменно возразил мне:
— Почему же Алексей? Андрей Иванович. Это я. Все верно.
Я протолкался к спискам. Верно: Токарев Андрей Иванович. Щупленький, в очках парнишка, но не я.
Женя прижала ладони к щекам. Испуг и сожаление расширили ее глаза. Она чувствовала себя виноватой, точно нехорошо разыграла меня. Уничтоженный, я кинулся на улицу. Остановился, не зная, что предпринять, куда бежать от самого себя. В глазах сгустилась тьма. Женя очутилась рядом.
— Возьмите себя в руки, — сказала она строго.
— Вы... Вы лучше уйдите!..
— Не сходите с ума. Меня однажды не приняли в консерваторию. И, как видите, я не сошла с ума.
Я резко обернулся к ней, крикнул, точно все дело было в ней и в этом моем крике;
— Что вы сравниваете! Не попали в консерваторию, так попали в институт. Не приняли в институт, поступили бы в театральное училище!
Женя вскинула над головой руку, точно я на нее замахнулся:
— Алексей, как вам не стыдно!
Она повернулась, чтобы уйти.
Я задержал ее — тьма отступила, сознание прояснилось.
— Простите, Женя, я сам не знаю, что говорю...
Мы медленно двинулись вдоль улицы.
