Окно в природу | страница 2

Я помню, что его очерки о Лыковых вырезали из газеты и обменивались с соседями пропущенными частями.

Агафья Лыкова, последняя из рода отшельников, жива. А вот Василия Михайловича уже, получается, нет…

Когда к нам в редакцию приезжал Владимир Путин, Василий Михайлович дождался, когда поутихнет, в общем-то, свободный, но достаточно официальный разговор, а потом взял Владимира Владимировича в оборот, ратуя за очередной загубливаемый заповедник. И добился охранной грамоты для этого леса, о котором мы и не слышали.

А у него все было так: дотошен, порядочен и бессеребреник абсолютный. Многое в нем заставляло улыбнуться. Например, он всегда ходил в кепке. Фирменный знак. И кепка десятки лет была одна и та же.

Я как-то спросил: неужели никак не износится?

— Нет, — ответил он, — я просто чуял, что мода на кепки уходит. А мода шла от легендарного нашего футболиста Всеволода Боброва. А мы с ним дружили. И ему один мастер в Москве кепки шил. Ну, я сразу и заказал десяток кепок. Вот с тех пор и ношу!

Или — у него не было телевизора. Когда в редакции решили Пескова обхитрить и подарили ему отличный телек, он отдал его дочке. Из принципа не смотрел.

В нагрянувший век цифровой фототехники до последнего снимал старым добрым механическим «Никоном», который уже был сед от царапин, как и сам Песков, зато не подводил.

Или вот еще: писал всегда карандашом. Как Пришвин.

(«Заглянул, — рассказывал однажды, — в доме-музее Пришвина к нему в письменный стол, а там карандаши, исписанные так, что и не ухватишь уже!»). А потом шел с рукописями в стенографическое наше бюро и лично начитывал стенографисткам.

Очень забавно надписывал книги друзьям: обязательно рисовал себя лысого и птичку, несущую червячка в гнездо. Такой вот был фирменный знак!..

За честь в «Комсомолке» когда-то считалось ставить подпись с именем. А он всегда ставил только В. Песков. И попробуйте поправьте!..

Его наградили орденом «За заслуги перед Отечеством» IV степени, но я не знаю, появлялся ли он с этим орденом где-нибудь хоть раз.

Да что я тут рассказываю…

Его читали три поколения, и сейчас читает четвертое.

Это вечная журналистика. Потому что в ней были два главных начала — природа и очень интересные люди. Сейчас это не совсем в моде. Да если честно — совсем не в моде.

Но у моды есть одна особенность — она проходит.

А Песков останется.

Андрей Дятлов.

Помню морозное утро. В приоткрытую форточку утекает наружу струйка тепла. Кто это приспособился, греется?