* * *
Слух о Дурново, будто выходит в отставку.
26 мая.
Прочел, что собирается митинг протеста по поводу приговора суда по делу самоубийцы Савицкого, в субботу. Завтракал со Скальковским, ходили с ним в отель Друо. Встретил Маковского, говорили насчет цен картин и других вещей. Он прав, говоря, что нападки на то, что дорого платят за картины, никуда не годны. Кому это вредит?
27 мая.
Заходил Любимов. Вечером с Татищевым в Булонском лесу. Рассказывал о жене Корвина. Она выпросила себе концессию после войны у старого Адлерберга, который был уже слеп, на панораму Карса и продала ее Французской компании за 40 т. Потом явилась в Петербург продавать шампанское от какого-то фабриканта. Жила с дочерью, воспитанною в Германии, учила ее французскому, английскому и немецкому языкам, чтобы сделать из нее гувернантку. Понесла письмо на почту. Нет марки. Молодой человек, англичанин, предложил ее. Вышла за него замуж.
* * *
В Café de la Paix, мой портрет рисовал карандашом француз, за 2 франка. Пришли де-Роберти с женой и Скальковский. Портрет жены де-Роберти. Старик с седой бородой, согбенный, продавал «Chansons superbes» — желтые книжечки, другой — каламбуры; молодой — веера деревянные. — «Вот купите в Тверь», — говорит де-Роберти. — «Вся Тверская губ. удивится», — говорит продавец по русски. Подошел еще молодой человек, предлагал рисовать портреты. Оказался тоже русский. Вероятно, оба евреи. Вспомнил, что в Биаррице в прошлом году были русские продавцы мехов, а один одеяла из оческов шелка выдавал за московские; а мне говорил, что покупал их в Лионе: «Bonnes marchandises!»
29 мая.
Вчера был в театре. Шла пьеса «Jeanne la Reine». Ну, уж трагедия: чепуха невероятная, местами бессмысленна, но имеет успех. Актеры ни слова по простоте. Г-жа Дудлей в 4 акте минут 20 ревет, бегает по сцене, видит призраки, кричит, ломается, — просто беда. В последней сцене она хорошо гримируется старухой, и есть места у нее недурные, но таланта на грош. «Маленькая Год», играющая Катарину, пожалуй, лучше всех. Вормс постарел, Ламбер (Apiarias) школы Муни-Сюлли. Все напыщенно, изломано, и ни у кого ни слова правды. Французы в комедии мастера, но трагедия у них просто невозможная чепуха. Мне было смешно в разных трагических местах.
30 мая.
Скачка в Лоншане. Тысяч 200–250 (?) народу. Экипажей тысяч 15–20, в разных аллеях растянулись страшно, на несколько верст. Мальчишки и взрослые. Чтобы привести экипаж 5 фр. Разъезд продолжается 2
