– Не понимаю я тебя, хоть ты лопни, – сказал гардемарин, пожимая плечами.
Как ни странно, эта фраза вполне удовлетворила офицера. Он повернулся к своим товарищам и что-то произнёс с улыбкой. Те засмеялись.
Человек опять заговорил, обращаясь к Чихрадзе. Он всё время махал ладонью, указывая куда-то в сторону, щурил глаза и выдыхал носом дым. Гардемарин с безразличным видом слушал его. Вся эта американская речь была для него чистой воды белибердой. Наконец, человек иссяк, но на смену ему вышел новый персонаж – некто в засаленном мундире, небритый, с синяками под глазами. Сей субъект неопределённой наружности выдвинулся из-за спины своего начальника и что-то быстро проговорил, обнажив неровные жёлтые зубы. Чихрадзе насторожился. Ему показалось, что он уловил знакомое слово. Человек медленно повторил свою фразу. Затем ещё раз. Сомневаться не приходилось – он твердил фамилию русского посла. Гардемарин кивнул:
– Ты прав, приятель, я еду к барону Стеклю.
Среди офицеров поднялось оживление, их начальник ещё раз постучал ногтем по картам, о чём-то спрашивая Чихрадзе.
– Да, эти карты – для него, – кивнул гардемарин. Он приободрился, заметив, что фамилия Стекля не вызвала у мятежников враждебности. Напротив, они, казалось, сразу смягчились и начали куда благосклоннее поглядывать на пленного русского. Тот показал на пачку денег. – Между прочим, ваши люди поживились за наш счёт. Неплохо бы вернуть украденное.
Начальник недоумённо взглянул на него, вопрошающе поднял пачку.
– Да-да, я о них, – закивал гардемарин.
Начальник пожал плечами и протянул ему деньги.
– Э нет! Верните всё или не отдавайте ничего.
Чихрадзе красноречиво похлопал по карманам, затем пальцами показал, насколько толстой была эта пачка до встречи с партизанами. Командир, кажется, понял его. Он отвернулся в темноту и поманил кого-то пальцем. Из тьмы выступил вожак тех людей, что напали на дилижанс. Вид у него был самый мрачный. Завязался разговор. Судя по голосам, командующий принялся сурово отчитывать подчинённого, тот хмуро огрызался. Наконец, спор закончился победой вышестоящего начальника. Налётчик вынужден был смириться и отступить. Командир повернул голову к Чихрадзе, сказал что-то, успокоительно покачав ладонью. Гардемарин промолчал.
С этих пор статус его изменился. Если раньше он был подозрительным иностранцем, который мог в равной степени оказаться другом и врагом, то теперь перешёл в разряд почётных пленников. Чихрадзе так до конца и не понял, за кого его приняли: за тайного агента или рядового сотрудника дипломатической миссии. Да это было и неважно. Главное, что ему теперь не грозила смерть. И хоть его по-прежнему держали в охраняемой повозке, относиться стали уже без всякой враждебности.
