Костенко, двигаясь к выходу, развязно объяснял Вуду суть русско-английских осложнений на Кавказе и доказывал преимущество российской системы колониального управления перед европейской. Речь его лилась легко и свободно, как будто не было перед тем пары десятков тостов и стременной рюмки ликёра. Он вышел на улицу, вдохнул свежий воздух, обменялся прощальным рукопожатием с Вудом и хотел уже направиться к коляске, как вдруг к нему подошёл какой-то мальчуган лет пятнадцати.
– Мистер, это ваш человек лежит там за углом?
– Что? – вздрогнул Семён Родионович.
– Там, – мальчишка махнул куда-то вдаль. – Лежит какой-то офицер. Перебрал, видно.
– Где? Не вижу.
– Пойдёмте, я покажу.
Костенко озабоченно поспешил за пареньком, пытаясь собрать вместе разрозненные мысли. Как видно, атмосфера праздника и винные пары всё-таки не прошли для него даром, иначе он сто раз бы подумал, прежде чем идти за странным мальчишкой. Но тот вынырнул столь неожиданно, что у Костенко не было времени подумать.
Отдалившись от дома шагов на сто, Семён Родионович забеспокоился. Он заметил, что мальчишка словно бы нарочно уводит его в тень.
– Ну, где же этот офицер? – нетерпеливо спросил Костенко.
– Ещё немного, сэр. Вон там, – мальчишка неопределённо махнул куда-то вдаль.
Семён Родионович поколебался, раздираемый желанием вернуться и рассказать всё адмиралу, но побоялся проявить слабость перед маленьким нью-йоркцем, и покорно поплёлся за ним. Мальчишка свернул в одну из боковых улочек, и, едва уютный фасад Таммани-Холла скрылся из глаз, остановился. Сунув руки в карманы, он повернулся к Костенко и хитренько посмотрел на него.
«Куда ты меня привёл, паршивец?» – хотел было спросить Семён Родионович, но тут кто-то сильно ударил его по затылку. Костенко рухнул как сноп и потерял сознание.
Фолсом – городок в самом сердце Калифорнии. Своим существованием он обязан золотодобытчикам, промышлявшим в горах Сьерра-Невада лет двадцать назад. Первоначальное его название было Гранитный город, хотя гранита в нём не было ни грамма. Основная масса фолсомских построек, как повсюду на Диком Западе, была деревянная, за исключением церкви, возведённой из белого известняка и глины. На главной улице преобладали изящные двухэтажные домики с террасами и балконами, остальная часть города была застроена неказистыми дощатыми хибарами, конюшнямим и сараями. Основной достопримечательностью города был вокзал, и даже не сам вокзал, а железная дорога, соединявшая Фолсом с Сан-Франциско. Этим атрибутом цивилизации, построенным чуть более десяти лет назад, жители так гордились, что даже переименовали город в честь человека, проложившего ветку – миллионера Джозефа Фолсома.
