Сзади опять раздались выстрелы. Костенко присел и вжал голову в плечи.
– Что происходит? – спросил снизу Гаррисон.
– О чём вы? – замирающим голосом переспросил Семён Родионович.
– Вы слышали? Какая-то перестрелка…
Костенко не ответил. Он даже не понял вопроса.
Нисон был великолепным стрелком. Чего нельзя сказать о Ричарде. Выпустив пять пуль по Тедди «Дубинщику», он оставил всего лишь одну для своей главной жертвы, а потому не мог тратить их столь же щедро, как это делал лейтенант.
– Тебе конец, Нисон, – кричал ирландец, размахивая револьвером.
Какое-то помешательство нашло на него. Он уже не боялся ни тюрьмы, ни виселицы; месть целиком затопила его. Этот порыв спас Гаррисона и Семёна Родионовича от смерти. Услыхав крики брадобрея, Нисон сбавил ход и обернулся к ирландцу, держа того на мушке. Действия его были тщательно выверены. Подождав, пока О’Ши приблизится на расстояние двадцати шагов, он выстрелил ему прямо в лоб. Цирюльник рухнул под колёса собственных дрожек и покатился по мостовой.
– Одной сволочью меньше, – пробормотал лейтенант. – Гони, – приказал он вознице. – Гони, что есть духу.
Извозчик стеганул коней, и те понеслись как угорелые.
Незнание Нью-Йорка подвело Семёна Родионовича. Полный уверенности, что вот-вот перед ним откроется широкий проспект, Костенко завёл колымагу в какие-то дебри. Со всех сторон возвышались позеленевшие от сырости деревянные хибары, валялись пьянчуги, бродили бедно одетые женщины с вёдрами в руках. Доски, которыми была вымощена улица, раскисли и провалились, в хлюпающей грязи возились свиньи и куры. Нестись с прежней скоростью здесь не было никакой возможности, а потому кони сами сбавили ход.
– Вперёд, вперёд, – понукал их Семён Родионович. – Ну же, родимые, не подведите…
Но всё было бесполезно. Кони бежали рысцой, никак не желая мчаться галопом. Их спины покрылись потом, с удил падала пена. Они фыркали и водили вокруг налитыми кровью глазами.
– Вот дармоеды, – с досадой вымолвил Семён Родионович, не зная, что делать.
За спиной меж тем послышался звук стремительно приближающейся брички. Костенко в отчаянии обернулся. На другом конце улицы показался тарантас Нисона. Лейтенант что-то крикнул ему и выстрелил в воздух. Семён Родионович в нерешительности посмотрел на Гаррисона.
– Не останавливайтесь, – посоветовал тот. – Он убьёт нас.
– Но почему?
Следователь хотел что-то ответить, но лишь обессилено уронил голову на грудь. Костенко дёрнул удилами.
