Это была редкая в истории война, в которой народ потерял часть территории, но не поступился национальной честью.
Готовясь к войне с Советским Союзом, Германия добилась в начале июня 1941 г. размещения в Финляндии одной немецкой дивизии. Однако, когда началась война между Германией и СССР, Финляндия заявила, что остается нейтральной. Несмотря на это, 25 июня 1941 г. советские самолеты бомбардировали финскую территорию. Только после этого 10 июля финны на широком фронте перешли советские границы и вернули себе обратно все занятые советской армией области, взяв заодно и всю Карелию, включая ее главный город — Петрозаводск. Вопреки давлению немцев, маршал Маннергейм отказался продолжать дальше войну против СССР. Начатое Красной Армией в конце июля большое наступление было отбито еще в начальной стадии. Ее потери были, как и в первой войне, велики — Красная Армия потеряла убитыми и ранеными 260 000 солдат.
2 сентября 1944 г. Финляндия вышла из войны. Новые условия мира для нее были еще тяжелее, чем в первой войне. Все-таки и этот тяжелый мир не смог принудить Финляндию стать советским сателлитом, какими стали восточно-европейские страны.
Кремль старался через так называемую Контрольную комиссию «союзников», заседавшую в Хельсинки, навязать финнам коммунистические порядки, но очень быстро понял, что имеет дело с противником, которого можно уничтожить, но покорить нельзя. Тонкие дипломаты, мужественные воины, финны учили советских генералов учтивому обращению с побежденными. В этом отношении характерна сцена на заседании союзнической Контрольной комиссии, куда, между прочим, входили и английские офицеры. Когда вызванный на ее заседание маршал Маннергейм вошел в зал, советский представитель, член Политбюро генерал-полковник Андрей Жданов не соизволил встать, несмотря на то, что его английские коллеги встали. Тогда маршал Маннергейм обратился к Жданову на отличном русском языке (он ведь был генералом русской императорской армии): «А что, в вашей армии разве есть обычай — генералы продолжают сидеть, когда в зал входит маршал?» Свидетели рассказывают, что Жданов даже покраснел и встал. На приеме финской правительственной делегации в Кремле в 1947 г. Сталин произнес тост:
«Я пью за храбрую финскую армию».
Сталин на этот раз не льстил и не врал, а говорил беспримерную в его устах правду.
