— Этот парень, он что?..
Туманный вопрос не смутил официанта.
— Шестнадцать лет. Он у нас уже год. Зовут Юл Морено, сам песенки сочиняет…
— Сам? — В голосе Лукаса звучало недоверие. — А ну-ка, позови его сюда, — сказал он решительно.
Через пять минут Юл уже сидел за столиком.
— Тебя Юл Морено зовут? Нам официант сказал. А меня Лукас.
Юл молчал, он побледнел, ладони его сразу стали мокрыми.
Лукас! «Лукас-мелодии»! Самая знаменитая фирма грампластинок в стране! Фирма, владевшая лучшими эстрадными певцами, устраивавшая турне иностранных знаменитостей здесь и своих за границей! Но почему сам всемогущий Лукас оказался тут? В этом жалком кабачке?
— Ну чего уставился, парень? Да, я тот самый Лукас! Тот самый! Скажи-ка, ты исполняешь много песенок нашей фирмы?
— Да, господин Лукас, конечно, Они… они ведь самые… лучшие. — Юл чуть заикался.
— Ну, а эта? Про счастливчиков? Что-то я её не помню!
— Эту я сам сочинил, господин Лукас, И про голубого попугая, У меня ещё есть. Я…
Погоди. Что значит сочинил? Музыку или слова? — Лукас внимательно рассматривал Юла.
— И то и другое, господин Лукас.
Юл был так взволнован, что не заметил взглядов, которыми обменялись Лукас и его заокеанский друг.
— Интересно, интересно! — заметил Лукас, хоти его лицо не выражало ничего, кроме скуки, он даже зевнул. — Забавно! Знаешь что? — сказал он, опять зевая, — Зайди завтра к нам в контору, Может, что-нибудь сделают для тебя мои ребята. Возьми эту карточку.
Лукас достал из кармана небольшой, ослепительно белый кусочек картона, на котором стояло всего три слова! «Лукас-мелодии». Президент». Вынув ручку, он нацарапал в уголке карточки какой-то крючок, протянул её Юлу и снисходительно улыбнулся.
— Собратьям по профессии надо помогать друг другу. Ты нам спел сегодня, а я скажу ребятам, чтоб подыскали тебе чего-нибудь получше. Ты здесь сколько имеешь. В неделю, с чаевыми и за вычетом «дани?»
— Сто. Сто пятьдесят… — на всякий случай приврал Юл.
— Ну-ну… — неопределённо промычал Лукас ж протянул Юлу тонкую сухую руку.
Когда Юл отошёл, Лукас устремил вопросительный взгляд на толстяка.
— Да. Думаю, что да, — задумчиво произнёс Том, отвечая на невысказанный вопрос. — Длинный, смазливый. Девки помирать будут. Сам музыку пишет, слова. Сам поёт.
— Ну, поёт-то он, прямо скажем… — заметил Лукас с гримасой. — Да и музыка у него…
Том укоризненно посмотрел на своего собеседника.
— Ну, дорогой, уж не тебе говорить: «поёт», «музыка». Поставишь усиленные микрофоны, слова и музыку ему твои ребята такие накатают, что только держись! А раструбите, что сам пишет…
