Амакава — не думаю, что ты им объяснил некоторые тонкости. С объяснениями у тебя вообще проблема, папа…
— Что тебе надо? — Резко поменявший направление после упоминания волчицы, теперь пожилой маг резко остановился и обернулся. Его правая рука легла на рукоять меча, ножны удерживались левой.
— Наконец-то… — Вздохнул сын, от которого отреклись, с некоторым трудом «удерживая на языке» заготовленные колкости. — Доступ в Хранилище. Ты перекрыл его мне и…
— Нет.
— Даже не хочешь выслушать, зачем…
— Нет. Это все?
— Как же с тобой тяжело, батя… — Пробормотал Торицуке и повысил голос. — Это «сокрытое» — мой проект, без меня у тебя бы ничего не вышло…
— Нет. Ты не часть клана — другого ответа ты никогда не получишь. А теперь — уходи! — Генноске развернулся на пятке и сделал шаг… и опять оказался лицом к «бывшему» сыну: невидимая граница пространственной техники «Мистический дом» теперь «ужала» весь мир для двух человек до пятиметрового круга вписанного в пределы небольшой лесной поляны. За то время, пока Торицуке был вне поля зрения Генноске произошли два изменения: грабли были небрежно воткнуты в землю насадкой вверх, а в опущенной руке более молодого Амакава оказался извлеченный откуда-то пистолет странного дизайна. Старший «собеседник», оценив ситуацию, самым обыденным движением сменил положение тела, выведя вперед праву, опорную ногу — и обманчиво-незаметным движением подложил большой палец левой руки под цубу клинка. Странное дело — впервые за все время, пока длился не совсем обычный разговор, на лице старика появились какие-то эмоции: он улыбался. Очень, очень недобро улыбался!
— Я вижу, за то время, пока мы не виделись, ты потерял не только честь… сын!
— Мозги к твоему огорчению я как раз не потерял… отец. — Скопировал улыбку отца Торицуке. — Потому — добрый совет: если хочешь напасть, атакуй все-таки противника, а не артефакт, на который ты нацелился — только клинок зря извлечешь. Или ты думал, что я не замечу такой «малости»? Ты же сам меня учил… Слушай, видишь же — я настроен серьезно: давай ты мне покажешь рабочий рисунок ID, и закончим наше взаимнонеприятное общение…
— Я смотрю, ты за время своего «путешествия» потерял не только честь, как я думал… — Протянул Генноске. Если бы весь разговор с самого начала слушал посторонний наблюдатель, он бы поразился, насколько похоже получается у отца и сына изображать «сарказм». Правда, младший Амакава держать лицо не пожелал:
