1
В ничем неприметный день января, я шла по улице, с намерением зайти в какую-нибудь булочную и выпить стакан кофе с молоком и калорийной булочкой. Это было не дорого, и в тоже время очень приятно. Десять копеек кофе и десять булочка. И погреешься и удовольствие получишь! За двадцать копеек! Смешно из наших дней слышать эти цифры. И смешно подумать, что на рубль тогда можно было прожить неделю. Десять котлет – шестьдесят копеек, пакет молока за шестнадцать и батон тринадцать. И килограмм картошки – десять копеек. Смешно? Смешно сейчас. А тогда бывало, до получки у многих не хватало трешки… Трех рублей! А сейчас по улице столько этих монет валяется, что их даже бомж иногда не поднимает, брезгует.
Ну да ладно, вернемся к тому дню.
Иду я по заснеженному тротуару, холодно, народу мало. И день какой-то пасмурный, мелкая крошка сыпется, и ветер, не слабый, задувает ее под пальто.
– Скорее, скорее в булочную… – думаю я, а то совсем замерзну..
– Девушка, помогите на хлебушек, – слышу, вдруг, голос.
Обернувшись, я увидела старенькую женщину, в каком– то выцветшем пальто с затрепанным цигейковым воротником и в стареньком клетчатом платке. Жалостная такая бабулька, худенькая и бедненькая. Ее протянутая высохшая рука, наверное, очень замерзла, потому что была без варежки и ветер дул ей прямо в рукав.
Я достала все, что было у меня в кармане. Это были мои последние копейки.
– Но завтра получка, – подумала я. Поем дома, а бабульке, помогу.
– Возьмите, – сказала я, протягивая мелочь…
– Да тут мне и на молочко хватит, – обрадовалась старушка, глянув на пятьдесят копеек, и засунула их в карман.
Я, было, хотела пойти дальше, но старушка остановила меня…
– Спасибо тебе, добрая ты. Мне кто копейку даст, кто пошлет куда подальше. А ты сразу пятьдесят пять! Таких людей мало, и лицо у тебя как у Богородицы…
А я колдунья… – сказала она, немного помедлив, видя, что я не ухожу и слушаю ее.
– Ничего себе, так спокойно, признается в этом, – подумала я. Сказала, как будто сообщила, что она пенсионерка: «Я колдунья».
– Да!? – ради вежливости сказала я, подумав, что бабушка может еще и не в своем уме ко всем ее несчастьям, уж больно древняя была старушка…
