что не съесть, и не счесть, и не снесть!
№ 14
Да как-то и не знаю, чем назвать, —
ничем не назову, так и оставлю:
ведь я же… я отправился на ловлю
чего-нибудь, дружок, – что Бог пошлёт!
А Бог послал такую, значит, вот
забаву… позабывши дать ей имя
(чтоб, например, не спутали с другими,
не приняли за что-нибудь ещё).
Но ей, забаве, видно, наплевать,
как называться – ей бы лишь катиться,
катиться, и сиять, и золотиться
по утренней, по гладкой мостовой.
Поскольку что имеем – не храним,
поскольку счастлив только аноним —
не наречённый и не обречённый
нести чужое имя на плечах,
но – золотиться, и сиять в лучах,
и думать обо всяких мелочах,
и быть лишь самому себе причиной!
№ 15
Или – летела себе золотинка,
так и летела: бездомно и тонко
что-то такое звеня на лету…
дескать, летишь вот, звеня и сверкая, —
жертва вопроса: а кто ты такая,
чтобы сигать в высоту?
В общем, конечно, никто не такая —
просто немножко лишилась покоя,
вот и взлетела – и всё, и конец.
Нет на сей счёт никаких объяснений —
есть только день… невозможно весенний:
свет, и тепло, и скворец.
Кто б ещё понял, зачем мы летаем!
Люди вон тоже летают – не то им
скучно, и грустно, и… как-то не так:
вот и простая одна золотинка
в небе весеннем – рутина… рутинка,
будничный образ, пустяк.
Можно, конечно, поймать и разгладить,
можно и как-то иначе уладить
эту судьбу – да зачем же, лети:
мы обозначим тебя в каталоге
как экспонат, что всё время в дороге,
как аватару пути.
