Я убью вас всех, подумал Рамон. Найду способ выдернуть эту штуковину из моей шеи, а потом вернусь и убью вас всех.
— Учись, — произнес бледный инопланетянин. — Исправляй свой ойбр, и даже такое текучее создание, как ты, сумеет достичь понятия или даже осознанного сотрудничества.
До Рамона не сразу дошло, что эта тарабарщина отпускает его. Жесткое, но не лишенное благих целей наставление, угрозы адского огня, обещание блаженного упокоения, а потом иди и не греши. Этот сукин сын оказался миссионером!
Маннек поднял Рамона на ноги и подтолкнул его к выходу из помещения. Пульсирующий поводок — сахаил — сделался короче, прилаживаясь к расстоянию между ними. Маннек издал звук, которого Рамон не сумел понять, и быстро пошел вперед. Сахаил тянул Рамона за горло, и ему ничего не оставалось, как поспешить следом — ни дать ни взять поспевающая за хозяином собачка.
И ты, mi amigo,[8] подумал Рамон, глядя на бесстрастную спину Маннека, ты умрешь самым первым.
Они возвращались теми же, а может, другими туннелями, проходя пещеру за пещерой сквозь ритмичные шумы, глубокие тени и ослепительный голубой свет. Рамон переставлял ноги механически, словно ноги принадлежали не ему, а кому-то другому или вообще какой-то машине. Маннек тянул его вперед за приросший к шее поводок. Холодный пещерный воздух высасывал из тела остатки тепла, и даже ходьбы недоставало, чтобы согреть его.
Зато никто не мешал ему думать, искать хоть какую-то надежду.
Сколько времени пройдет, прежде чем Елена обнаружит его отсутствие? Несколько месяцев, не меньше. А может, она решит, что он снова бросил ее, улетел без нее в Нуэво-Жанейро, чтобы не делиться прибылью. Или что по пьяни спутался с другой женщиной. В общем, вместо того чтобы искать его, она скорее ударится в ярость и в отместку будет трахаться с каким-нибудь волосатым старателем из бара. Мануэль Гриэго тоже ожидает, что он проведет в поле не меньше трех недель или месяца. Рамон мысленно обматерил себя за свои разглагольствования насчет охоты и рыбалки в Сьерра-Хуэсо. Мануэль запросто может решить, что он вообще не собирается возвращаться, особенно если заподозрил (а он обыкновенно склонен к подозрительности), что Рамон знал о том, что его ищет полиция.
Единственные, кто будет искать его — это копы, да и то лишь затем, чтобы повесить.
Никто не придет. Вот она, правда. Всю свою жизнь он жил по собственным законам — только по собственным законам — и теперь расплачивается за это. Он предоставлен самому себе в сотнях миль от ближайшего людского поселения, плененный, взятый в рабство.
