Лейтенантская семья согласна была перекантоваться на кухне, и это место закрепилось за ними без малого на две недели. Правда, там они только ночевали, а обитали на территории всей квартиры. И это почему-то очень плохо переносил Натальин муж. В один прекрасный день (кажется, в воскресный; «квартирантов» не было, они отправились в магазин, оставив спящего ребенка на Наталью) он заявил, что если «эти» в ближайшие дни не уберутся, то он будет жить на корабле (подводники свою лодку кораблем называют). Наталья устроила мужу тихий скандал (громкий было нельзя: ребенок спал), апофеозом которого стала фраза: «С такими, как ты, коммунизм никогда не построишь!»
Когда Наталья все это однажды рассказала, Самойленко хохотал до слез. А потом посмотрел на нее долгим-долгим взглядом и сказал: «Боже мой, откуда ты взялась? Ведь такие, как ты, давно уже не живут».
А еще после одного случая слова эти стали ритуалом. Каждодневным. И очень нужным.
В ДОФ привезли тогда фильм «Покаяние». О фильме много говорили, писали, и было ясно, что нужно посмотреть. Начальник решил устроить показ фильма для своих сотрудников в рабочее время. Вернее, это решила Наталья. Идти вечером на двухсерийный фильм не хотелось, а не посмотреть было никак нельзя. Самойленко долго сомневался. В рабочее время надо работать, на носу 9 Мая, планируется куча мероприятий. Наталья, услышав, что ее план под угрозой срыва, захлопнула дверь кабинета и медленно пошла на Него, внимательно и призывно глядя в глаза. Он развернулся вместе с креслом, усадил Наталью к себе на колени и сказал:
— Ну если ты считаешь это возможным…
— Я считаю это необходимым, — сказала Наталья, целуя Его в нос. Потом откинулась назад, посмотрела на нос в ее губной помаде и сказала: «Красиво. Так и ходи».
На следующий день все дофовцы смотрели «Покаяние». Во время фильма Наталья держалась мужественно, а на последних кадрах выскочила из зала, чтобы не быть втянутой ни в какое обсуждение, даже на самом примитивном уровне с вопросами: «Ну как фильм?» — и с фразами типа: «Я ожидала большего». Наталья большего не ожидала, фильм потряс ее, она рыдала в инструкторской, уронив голову на стол. Не найдя ее в зале, начальник зашел в инструкторскую. Она подняла зареванное лицо с глазами, смотрящими сквозь него, и снова легла на стол. Он остановился, постоял, хотел, наверное, подойти, но не осмелился.
— Я дверь захлопну. Сюда никто не придет. Постучишь потом, — сказал Самойленко.
