— Проще надо быть, девушка, проще. — И уже всем: — А то спросила у девочки в деревне: «Девочка, этот почтовый ящик функционирует?»
Она передразнила и Майкину походку, и ее голос — получилась такая городская фифа. Все засмеялись.
— Я как бы в шутку, — попыталась оправдаться Майя.
— Ничего себе шутки! Девочка обалдела, остолбенела, просто лишилась дара речи. Надеюсь, не навсегда. А тебе шутки!
Майкина городская неуклюжесть была посрамлена, Танькино остроумие — одобрено. Ольга (она тоже была постарше) подошла к готовой зареветь Майке, спросила о чем-то несущественном, увела в сторону. Они поболтали, потом вместе сидели за столом. Когда уже допивали компот, подошла Танька и сказала: «Май, не обижайся, меня иногда заносит». И хотя это слышали только Майя и Ольга, а обидное нравоучение — все, Майя просияла и сразу же все забыла.
— Да, забыла. Сколько лет прошло, а все помню, — сказала вслух Майя и переключилась на день сегодняшний.
Бросить Сергея было совершенно необходимо не только для того, чтобы опередить его, одержать над ним верх и облегчить этим свои страдания. Виделась Майе еще одна цель. Дело в том, что ее нынешнему возлюбленному не приходилось пока в этой жизни слишком сильно страдать (впрочем, и не сильно, как она полагала, — тоже).
Майка решила взять на себя благородную миссию: сделать из Сергея настоящего человека (с большой, разумеется, буквы). В ее кругу было принято считать, что только страдающие или отстрадавшие достойны внимания, остальные — так, мелковесные людишки. «Ну действительно, он же ничего не видел в жизни, — рассуждала сама с собой Майка. — Это будет его первое серьезное испытание», — льстила она себя надеждой. А то так жизнь проживет и ничего-то в ней не поймет. Пусть первой серьезной вехой станет несчастная любовь. Вот как здорово Майя придумала!
— Алло. — Мягкий, родной голос в трубке. Голос милого, ничего не подозревающего мальчика.
Вот сейчас-то она все ему и скажет.
Но пока говорил он:
— Майка, я не позвонил вчера, был в Москве, приехал поздно. Ты уж прости меня. Ладно?
— Ладно, — сказала Майка.
— Мы сегодня увидимся?
Она замялась и ответила:
— Да.
«Да, да, да, тысячу раз да!» — это уже, конечно, про себя.
— Я приеду в три. Так нормально?
— Да. — Все остальные слова небедного лексикона Майи Сергеевны почему-то забылись.
— Только знаешь, Май, я не на «Москвиче» приеду. Ладно?
— Ладно, — сказала она ему.
Хотела спросить: а на чем? Но не успела, пошли короткие гудки.
