– Да, но… Нет, дорогой подарок я от вас не приму!
– А если я дам вам украшение на один только вечер? Поступлю, как ваш друг? От друга вы примете такое одолжение?
– От друга? – заколебалась она. – Но ведь все это увидят. И подумают… Ах, что они подумают!
– Но ведь там будет тот, кому вы так хотите нравиться? – вкрадчиво сказал граф.
– Откуда вы знаете?
– Я об этом догадываюсь, Александра Васильевна. Разве вы не хотите разбить его сердце?
– Хочу!
– Ну, так в чем же дело? Берите шкатулку.
– «Сто солнц»? – замирая, спросила она.
– Нет, этого нельзя, – нахмурился граф. – Я одолжу вам на вечер бриллиантовое колье, поверьте мне, оно ослепительно.
– Ах, колье… – разочарованно вздохнула Шурочка.
– И пару серег. Тоже с бриллиантами. И они тоже ослепительны.
– Но что скажет маменька?
– Ну, с маменькой-то вы сумеете договориться, – улыбнулся граф. – У вас ведь есть дуэльный пистолет. Или это главный аргумент при разговорах с отцом? А в непримиримой борьбе с матерью у вас другие методы?
– Но вам-то это зачем? Чтобы завтра я непременно была в бриллиантах?
– Затем, что и я собираюсь завтра быть на именинах. У, как там ее?..
– Федосьи Ивановны?
– Именно.
– Да вы умрете со смеху, Алексей Николаевич! После петербургских-то балов? Я сама порою смеюсь, разглядывая этих господ. Они воображают себя прекрасно одетыми, а меж тем от их фраков пахнет крепким табаком, которым жены пересыпают лежащие в сундуках вещи от моли. Они употребляют французские слова чаще, чем русские, притворяясь образованными, а сами продают крестьян отдельно от семьи, хотя законом это запрещено. Я читала в журнале об этом. О законе. Но у нас за большие взятки можно обходить закон, и это уже не смешно, – с горячностью сказала она. – Я не выношу, когда при мне бьют людей, пусть даже это крепостные крестьяне, рабы, люди без души, как о них здесь говорят. Я знаю, что душа у них есть, так же как и у нас, представителей высшего сословия. Но кому до этого есть дело? Поверьте мне, в глубокой провинции не перевелись Скотинины и Простаковы, и не скоро еще переведутся!
– Вы вольнодумством занимаетесь, Александра Васильевна, – сердито сказал граф. – Все это не вашего ума дело. И уж конечно, не женского.
– Да вы же сами это осуждаете!
– Допустим. Но я вам уже говорил, что не в силах изменить существующий порядок вещей. И никто не в силах. А потому оставим эту тему, поговорим лучше о нарядах. Я хочу видеть, как вы затмите местных барышень. Кроме того, я собираюсь с вами танцевать.
