— Вы по-русски не говорите? — в отчаянии спросил он полицейского.
— Ньет! — не замедлил тот ответить.
— English? [14]
— Yes. [15]
Юноша по-английски попытался извиниться и объяснить, что он просто хотел посмотреть. Турок произнес в ответ нечто крайне непонятное. Федя не смог разобрать ни слова и засомневался, действительно ли его собеседник имеет в виду под словом «english» [16] английский язык.
Быстрым шагом подошли Олег с Наташей.
— Тебя точно ни на секунду нельзя одного оставить! — Олег был вне себя. — Что здесь происходит?!
— Я… Я хотел гробницу поближе посмотреть, просто за ограждение зашел… — начал оправдываться Федя.
— Ничего себе, зашел! — вмешалась какая-то толстая тетка. — Он вон туда, по скале, в саму гробницу залез! Вам стыдно должно быть, мужчина, сын такой взрослый и не понимает таких элементарных вещей!
Федя, готовый убить эту кучку жира в безразмерных шортах, покраснел до корней волос.
— Это же осквернение древней… — возмущенно продолжила тетка, но ее перебил полицейский, пытавшийся что-то втолковать Олегу.
Наташа, бросая на Федю гневные взгляды, судорожно схватила мужа за руку. Олег, не понимая ни слова из весьма странного монолога полицейского, достал из кармана стодолларовую купюру и сунул ему в руки:
— All right? [17]
Полицейский молча смотрел то на деньги, то на Олега, то на Федю, руку которого он не отпускал. Олег, воспользовавшись всеобщим замешательством, сунул блюстителю порядка еще сто долларов. Жадность победила.
— О’кей, — полицейские отошли в сторону.
Наташа облегченно вздохнула. Олег размахнулся и со злостью отвесил Феде такой подзатыльник, что тот чуть не упал. Наташа гневно сжала губы, но промолчала. Сели в автобус, и всю дорогу никто не проронил ни слова.
Когда подходили к отелю, у Феди сердце сжалось в комок. Предстоял нелегкий вечер. Подросток вошел в номер. Внутри все напряглось, будто в ожидании удара.
— Придурок! — Олег едва сдерживал желание размазать Федю по стенке. Наташа мягко положила ему руку на плечо.
— Олег, не надо. Я сама с ним поговорю, ладно?
Едва сдерживая ярость, Олег прошипел:
— Ладно! — и ушел к себе.
Федя выдохнул.
— Идем в комнату, — голос Наташи не обещал легкой беседы.
Зашли в спальню. Мать села в кресло, Федя — на кровать. Пауза затянулась. Подросток, напрягшись, тупо смотрел в пол.
— Ты знаешь, мне еще никогда в жизни не было за тебя так стыдно, — произнесла наконец Наташа. — Что происходит?
Федя молчал. Он лихорадочно думал, каким образом объяснить свой поступок, но мысли из головы словно испарились.
