Выделив два выходных дня, ребята полностью привели гараж в порядок, вынесли весь мусор, сами сделали ремонт, все покрасили, притащили стулья, старенький диванчик. Возились в эти дни практически круглосуточно, жутко все устали, но работа того стоила. В довершение интерьера, Тоня повесила широкую портьеру дизайнерской работы, стильную и необычную, и гараж стал настоящей репетиционной.
Теперь жизнь Феди полностью изменилась. Каждый вечер он пропадал в гараже, возвращаясь домой не раньше десяти. Наташа с тревогой наблюдала за процессом, но видя, как горят глаза у сына, какой воодушевленный и счастливый он возвращается с репетиций и насколько увлечен новым делом, она понимала, что с этим просто придется смириться.
С Яном они теперь виделись только в школе. Куда-то сходить вместе, расслабиться, отдохнуть времени уже не хватало. Однако Шабуров не обижался. У него, похоже, начала налаживаться личная жизнь. Как и в остальном, у Яна все получилось легко, просто и с улыбкой. Ему уже давно нравилась Света Белова из параллельного класса — огненно-рыжая, очень хорошенькая, яркая и прелестная хохотушка, девушка-фейерверк, встретив которую раз, забыть уже невозможно. Ян понял: если девушка нравится, с этим нужно что-то делать. Он подошел к ней и, недолго думая, пригласил ее в кино. Света кокетливо улыбнулась и согласилась. С этого дня их все чаще стали видеть вместе. Роман развивался по классическому сценарию: с бессонными ночами, долгими поцелуями, ссорами и бурными примирениями. Бывали дни, когда Ян с утра приходил бледный и грустный, переставал шутить и задумчиво смотрел в окно. Однако через несколько дней к нему непременно возвращалась его обычная веселость, но уже в двойном, а то и в тройном размере, и от этой неуемной энергии Феде иногда хотелось повеситься. Но все же Литвинов был рад за друга и даже немного ему завидовал. Ведь Рашевская по-прежнему была далека, холодна и недосягаема.
Совсем недавно Федя мужественно предпринял еще одну попытку сближения со своей мечтой. На перемене он увидел, как Рашевская стоит у окна одна. Рядом — никого: ни подруг, ни парней. Упустить этот момент было нельзя. Он мог никогда больше не повториться. И Федя решился. Волнение смерчем взвилось в груди, руки вмиг стали холодными, как лед. Литвинов подошел к девушке:
— Ирина…
— Да?
Феде словно перекрыли кислород, но отступать было поздно, и он неестественным, будто не своим, голосом произнес:
— Ирина, я… Давай в кино сходим… как-нибудь… после уроков.
