Поняв, что аудиенция вот-вот прервётся, я решился.
— Но я как раз люблю! И прошу отпустить меня на землю! — выкрикнул я, в ужасе ожидая немедленной кары.
— Вот как? — Председатель с интересом вгляделся. — Стало быть, ты так полюбил Ксюшу, что готов ради нее стать смертным?
Я вздрогнул, — обо мне знали гораздо больше, чем я предполагал. Отныне с крывать было нечего.
— Да, — подтвердил я.
— Ради жалких тридцати — сорока отведенных вам лет готов отказаться от бессмертия и обречь себя на вековые круги созревания, да еще с риском, что душа может погибнуть?
— Я люблю ее, — упрямо пробормотал я.
— Как раз об этом я и говорил, — от Председателя повеяло сочувственным теплом. — Любовь — главное, что орошает жизнь. Она одна помогает безошибочно отделить дурное от доброго. Пока она главенствует в мире, цивилизация защищена от вырождения. И прививать это чувство людям, из поколения в поколение, есть главнейшая наша обязанность.
— Стало быть… можно?
— Нет! — жестко, заставив меня отшатнуться, отказал Председатель. — Мы не для того взращивали элитное зерно, чтобы вновь швырнуть его в землю. Твоя миссия определена!
— Но Ксюша! — вскричал я в полном отчаянии. — Я ведь обещал вернуться!
— Это обещание ты выполнишь! — объявил Председатель и, заканчивая аудиенцию, затворил уста мятежному ангелу. То есть мне.
Эпизод 6. Декабрь 2008 года
Ксюша, с усилием неся перед собой раздавшийся живот, вышла на крыльцо женской консультации, жадно глотнула морозного воздуха. Снизу, лихо прыгая по обледеневшим ступеням, взбежала Татьяна.
— Что?! — еще на бегу выкрикнула она.
— Говорят, последняя неделя, — счастливо объявила Ксюша. — Я уж не надеялась. Все врачи в один голос…Да и сейчас…На твоих ведь глазах. Почти весь срок на сохранении. Но теперь уж, слава Богу.
— Славить будем, когда родишь! — Татьяна сплюнула через плечо. — А сейчас отвезу тебя домой. И там присмотрю.
— Как же магазин?
Недавно Ксюша открыла парфюмерный магазин в самом центре, на Кирова. И Татьяна стала в нем директором.
— Ничего с твоим магазином не сделается, — отрубила Татьяна. — Девки у меня вышколены. Денёк без присмотра обойдутся. А вот ребенком рисковать мы не можем. Подожди, скажу водителю подогнать твою машину и вместе спустим тебя по ступеням. Где, кстати, этот охламон?
Метрах в пятидесяти Ксюшин персональный шофер, небрежно облокотившись на джип, болтал с какой-то смазливой девчонкой.
— Только не вздумай без нас спускаться! Гололед-то какой! — Татьяна сбежала с крыльца. Обернулась предупреждающе и — застыла с вытянутым лицом.
