— Бежим! Маме страшно!
Да, я себя убеждала, что мчусь на помощь матери, хотя мне просто-напросто хотелось удрать подальше от зловещей насыпи с башней.
Отец сказал, что пойдем вместе. Перебравшись через валы, мы с сестрой взялись за руки и припустили вниз по склону, быстрее и быстрее — я даже подумала, не упадем ли?.. До самого замка страх не оставлял меня ни на секунду. Но мне нравилось. Да весь тот вечер был одновременно ужасным и прекрасным!
Мама сидела на пороге парадной двери, покачивая спящего Томаса.
— Правда, великолепно?! — вскричал отец. — Я куплю его! Пусть даже придется продать последнюю рубашку!
— Если таков мой крест, — отозвалась мама, — Господь даст мне сил его нести.
Отец, как ни странно, только расхохотался. До сих пор не пойму, шутила она или нет… Ее образ почти стерся из моего сознания. Вспоминаются слова, а звук голоса — нет. Помню согнутую фигурку на ступенях дома, помню затылок над спинкой автомобильного кресла, коричневый твидовый костюм, мягкую фетровую шляпу… Лицо не помню. Совсем. Лишь фотография встает перед глазами.
Мы с мамой ушли в машину, а отец бродил по развалинам, пока окончательно не стемнело. Заметив его силуэт на крепостной стене у ворот, я чуть не ахнула: неужели и я там стояла? Даже в сумерках мне удалось рассмотреть золотистый цвет его волос и величественный профиль. Отец был худощав, но широкоплеч — словом, всегда выглядел внушительно.
От избытка эмоций обратно в Кингз-Крипт он мчал на бешеной скорости; меня, Роуз и Томаса непрерывно подбрасывало. Мама заметила, что на узкой дороге так гнать опасно. Отец сбросил газ до минимума, и автомобиль пополз, словно черепаха. Мы с сестрой захохотали.
— Джеймс, всему есть мера, Томасу пора в постель.
Брат внезапно открыл глаза и, приподнявшись, пробормотал:
— Боже мой, ну конечно, пора!
Теперь смеялись все, даже мать.
На следующий день, наведя справки, отец отправился в Скоутни-Холл. Продать замок мистер Коттон не пожелал, но согласился на аренду в сорок лет.
— В доме можно делать все, что угодно! — с улыбкой объявил отец. — По мнению почтенного джентльмена, портить там нечего — куда уж хуже.
И отец постарался! Дом заметно похорошел: его побелили; в гостиной из-под восьми слоев обоев извлекли на свет божий первоначальную деревянную отделку; убрали самые страшные камины, подвесные потолки и перегородки в кухне. В планах значилось многое — подведение отопления, электричество, — но отец еще до начала ремонта истратил столько денег на антикварную мебель, что на остальном, по настоянию матери, решили экономить. Недостающее надеялись приобрести позже. Например, когда отец напишет новую книгу.
