— Я сделаю это, хотя разум мой протестует, — сказал отец Франциск. — Столько раз люди возбуждались слухами о сокровищах конкистадоров, и всегда это оказывалось нелепыми фантазиями. Но ослушаться приказа, подписанного генералом Ордена, я не могу. Возможно, на этот раз все будет по-другому.
Отец Франциск задумался, подняв глаза к ночному небу.
— Корабль нас ждет? — спросил он наконец.
— Да, корабль бросил якорь напротив испанского селения, — подтвердил Дамиан. — Мне приказано без вас не возвращаться.
— Мы выходим немедленно! — решил отец Франциск и вдруг, протянув вперед руку, больно сжал локоть Дамиана и приложил палец к губам: — Тс-с!
Затем он, слегка пригнувшись, прошел вдоль стены, к чему-то прислушиваясь. Заинтригованный Дамиан двинулся следом. Вдруг отец Франциск нырнул в раскрытую дверь и выпрыгнул наружу, одновременно выхватив из ножен свой длинный меч. Дамиан ахнул и выскочил за ним.
От стены метнулся человек. Он был смертельно испуган, но шансов убежать у него не было: слишком он увлекся подслушиванием и упустил момент, когда можно было спокойно исчезнуть.
— Стой, скотина! — рявкнул отец Франциск. — Как ты посмел, сукин сын, подслушивать разговор двух особ священного звания? Разве ты не знал, что это двойной грех?
Дамиан с удивлением увидел, что перед ними, совершенно растерянный и насмерть перепуганный, стоит его недавний проводник Мигель Портеро. Он силился что-то сказать в свое оправдание, но у него ничего не получалось — уж слишком безжалостен был отец Франциск с мечом в руках.
А ведь еще минуту назад Мигель Портеро был уверен, что Господь наконец подал ему знак. Он подслушал разговор о сокровищах от первого до последнего слова с замирающим сердцем и переполняясь надеждой. Ему казалось, что без Божьего произволения ему и в голову бы не пришло пойти украдкой за уединившимися святыми отцами. Нет, это определенно был промысел Божий — Всевышний хотел, чтобы Портеро узнал о сокровищах и немного разбогател. Мигель еще не знал, как доберется до спрятанного на далеких островах богатства, но сейчас не это было главным. Главным был тот знак, что подавал Господь. И вдруг все пошло прахом.
— Тебе был дан шанс загладить вину, — мрачно сказал отец Франциск. — Но ты проявил непослушание и снова вступил на стезю порока. Ты дерзнул проникнуть в тайну, которая слишком велика для такого глупца, как ты. Но я властью, данной мне Орденом, отпускаю тебе все грехи, потому что думаю о твоей несчастной душе. Умри с миром!
