Потом мы перебрались в спальню, но не затем, зачем вы подумали. На это сил не хватало. Просто лежали и разговаривали. Между прочим, я услышала мнение о нашем мире:
– С одной стороны, столько всего интересного, такие достижения, столько полезных штук придумано. Просто гениальных! Этот ваш Интернет просто поразителен! С другой стороны это ужас! Сколько же у вас тут людей? Ты говоришь, семь миллиардов? Похоже на то. Эти толпы! Я за сегодня видел стольких людей, скольких не видел до этого за всю жизнь! Я даже представить себе не мог такого количества. А ведь я не отшельник, я армией командовал! Это… не скажу, что страшно, но неожиданно. Я не был к этому готов. Ваши женщины… Прости меня, ты тоже женщина этого мира, но я и вообразить не мог….Да, ты говорила, они свободные, сами за себя все решают, но неужели это оправдывает их поведение? Многие ведут себя просто отвратительно. Ты действительно самостоятельная, ты не притворяешься. Да и в этом человеческом муравейнике я видел несколько достойных дам. Они работают, как ты, наверное, содержат свои семьи. Но сколько там мерзких маленьких охотниц. Они только притворяются самостоятельными, чтобы сделать себе раба из мужчины, который зазевается и подпустит их слишком близко. Я знаю этот тип, у нас такие же, только им не позволено вести себя так нагло и открыто. Вся их свобода – это свобода выбрать мужчину, который будет их содержать и потакать их капризам. Я не прав, Ася?
Что он так разволновался? Думаю, такие красотки везде есть, что на Земле, что на Арроне…
– Ты прав, родной. Ты совершенно прав.
Не буду говорить, как я разозлилась, когда он стал им глупо улыбаться.
– А ты рассердилась, когда я улыбнулся этим нахалкам там, в трактире. Ревновать вздумала? Прости, я просто растерялся. Не привык к такому поведению. У нас женщины вообще без мужчин в трактир не ходят. Да, я вчера прочитал, что человек в восемьдесят лет у вас глубокий старик. В книге была биография какого-то господина. Там говорилось, что он умер в возрасте восьмидесяти четырех лет глубоким старцем. Я не могу в это поверить.
Он наткнулся на больную тему. Я об этом стараюсь даже не думать. Но если вопрос возник, надо поставить точки над Ё.
– К сожалению это так. Мы по сравнению с вами живем очень недолго. Из-за этого я больше всего переживаю. Сейчас мне двадцать пять. Пройдет еще двадцать, ну ладно, тридцать лет и я стану пожилой женщиной, а ты будешь цветущим молодым мужчиной. Не хочется думать, что будет тогда, но думается. Я и из-за этого тоже не хотела быть с тобой. Думала, зачем это нужно. А сейчас хочу прожить то время, что нам отведено, как можно ярче. Буду с тобой, пока молодая, а потом уйду, чтобы ты меня не видел старухой. У нас в таких случаях говорят: «Хоть день, да мой».
