«Стоп!» – кричал я. И опять: «Стоп! Стоп!». Но каждый мой выкрик чуть-чуть отклонялся от цели – всего на десятую или даже сотую секунды, но тем не менее отклонялся. Я кричал «стоп» всякий раз, как видел свой дом, и система конвейеров начинала тормозить, но на это уходило несколько секунд, и к моменту, когда она останавливалась полностью, мой дом снова исчезал с поверхности.
Через некоторое время я закрыл глаза – во сне – и попытался почувствовать, когда он появится. Я почувствовал ритм, в котором все двигалось, схемы, по которым все развивалось, и позволил воображению проскользнуть внутрь. Я чувствовал появление моего дома. Подождав, пока он пройдет мимо дважды, перед самым третьим разом я крикнул:
– Стоп!
Еще крича, я понимал, что на этот раз все должно получиться. Конвейеры снова затормозили, и мой дом остановился прямо передо мной. Шагнув вперед, я вошел в него. Мне удалось увидеть все еще яснее, чем в тот вечер, на новоселье у Дэвида Симпсона; удалось побродить вокруг, наслаждаясь деталями: шкаф консьержки и лестница с затоптанным полом, повторяющийся черно-белый узор на нем, окислившиеся чугунные перила, черный поручень со штырьками. Я увидел дверь пианиста и дверь хозяйки печенки, тот пятачок рядом с ней, куда она ставила мусор, когда я проходил мимо нее, свою собственную квартиру этажом выше: кухню открытой планировки и растения, ванную с растрескавшейся стеной и окно, выходящее во двор, а напротив – дом с красной черепицей на крышах и черными котами. Мне удалось занять все здание целиком – ненадолго, но все же на какое-то время, пока обстановка не сменилась и я не очутился в помещении библиотеки, где торговался по поводу билетов с ворчливой официанткой из Югославии.
Проснувшись наутро, я начал понимать, почему не нашел свой дом в первые четыре дня работы: я подходил к делу рационально. С логикой. Мне следовало взяться за все это иррационально. Без логики. Ну конечно! Возможно, за последние несколько лет я когда-то уже проходил мимо этого дома – а значит, где-то в моей памяти должна была сохраниться запись о нем. Какой-то след всегда остается. И потом, даже если я еще не проходил мимо него, все равно выследить его мне удастся только в том случае, если буду двигаться украдкой: не по прямым, квадратам и клиньям, а наискось, по диагонали, подбираясь к нему сбоку хитроумными маршрутами.
Я приготовил себе завтрак и задумался, как же добиться, чтобы поиски стали иррациональными. Первой в голову пришла идея использовать карту в духе «И-Цзинь»: закрыть глаза, несколько раз повернуться, воткнуть, не глядя, булавку, а потом отправиться на поиски в тот район, куда ей случилось попасть. Однако чем больше я об этом способе думал, тем менее хитроумным он мне представлялся. Случайный – это ведь не то же самое, что хитроумный. Я опробовал его на своем плане улиц – просто так, посмотреть, что выпадет: Митчем. Попробовал во второй раз: Уолтэмстоу-Маршес. Вот вам и восточная мудрость.
