Известно, что в огромном районе Лос-Анджелеса очень много дорог, улочек и проездов, в которых тебя никто никогда не найдет, и неприметность твоего автомобиля — это главное его достоинство. В таких местах люди обычно не смотрят пристально друг на друга, живут, не поднимая глаз, стараясь не запоминать ничего лишнего. Старый, обшарпанный черный «форд» фургон, медленно едущий по тихой дороге в горах, — почти невидимка. «Порше кайман» Джессики Мартин, едущий за «фордом», едва ли смог быть таким незаметным.
На улице было пусто. До уединенно расположенных Голливудских Гор рукой подать. За пару минут любой мог исчезнуть из этого места, если возникало желание.
Любой желающий убрать кого-либо отсюда мог сделать это также за считанные минуты.
«Форд» фургон и «порше кайман» достигли пункта назначения, не встретив ни одной машины. И даже если бы нашелся кто-нибудь, кто мог бы увидеть, как они сворачивают на пыльную проселочную дорогу, вряд ли он бы их запомнил.
На холмах пряталось множество маленьких домиков, большинство из которых было незаметно с дороги, и людям, живущим внутри, это нравилось, поэтому такую недвижимость невероятно сложно получить и не менее просто сохранить. Требуя, чтобы их собственность уважали, они должны были в ответ уважать чужую. Поэтому рабочий фургон или, наоборот, шикарный автомобиль здесь не воспринимались как самое значительное событие недели.
Джессика поняла, что это чердак, еще до того, как полетела на пыльный пол: от него разило плесенью, означающей десятилетия запустения. Вонь стояла сильнее, чем в фургоне запах бензина и масла.
Задыхаясь, она сорвала повязку с глаз связанными спереди руками. Место выглядело настолько же жутко, насколько представлялось по запаху. В полутьме она ничего толком не видела, только острые треугольники света пробивались в отверстия у крыши. Она лежала среди грязной старой одежды и кошмарного количества пыли.
Свет заставил зажмуриться. Джессика открыла глаза и вздрогнула, когда увидела его, стоящего в дверях. Человека с тем самым голосом.
Она знала, что это не мог быть кто-то другой. Сейчас он стоял спиной у окна, слабо освещавшего его сзади, оставляя лицо в темноте. Единственное, что она могла про него сказать, не считая невысокого роста, это то, что он снял свою маску.
Но она точно знала, кто он такой. Это было видно по тому, как он себя вел.
— Ш-ш…
Начало фразы потонуло в ее кашле. Она облизала губы, проглотила пыль и страх и попыталась снова:
