Прошло несколько часов, я то дремала, то просыпалась, тогда моя охранница начинала меня кормить. Видно, моя стройность тут считается просто неприличной. У тетки был с собой просто нескончаемый запас плюшек, булочек, печенья и кексов, все очень вкусное и свежее. На привале я попросила молочка, и мне тут же доставили крынку парного. Жертвам драконов перед смертью ни в чем не отказывают.
Привалы мы делали в деревнях, но в трактиры не заходили. Жители выносили припасы и угощали, видно было, что жрецов и жриц уважают, а меня жалеют. Ночью караван продолжал двигаться, что меня удивило. Обычно все останавливаются на ночлег, но мои сторожа спешили. Наверное им надо успеть к какому-то определенному дню.
Моя охранница выполнила обещанное, на ночь отвязав меня от кресла и уложив на дно телеги. Она только не предупредила, что ляжет рядом, привязав меня к себе. А я еще прониклась к ней добрыми чувствами. Чтоб ей ни дна ни покрышки, жирной курице! Мало ей было толкаться, она еще и храпела всю ночь. Я с трудом дождалась утра, чтобы наконец от нее отцепиться. На вопрос «как спалось» честно ответила: «Ужасно», и объяснила почему. Тетенька и так чувствовала себя неловко, а тут просто не знала куда глаза девать.
Наверное поэтому она начала с удвоенной энергией меня кормить. Если бы так продолжалось хотя бы неделю, она успела бы увеличить мой вес килограммов на десять, но ограниченное время не позволило ей завершить этот труд. Следующей ночью мы приехали.
Все было очень похоже: храм во дворе, окруженном стенами, процессия жрецов, купальня с изображением драконов... Только тут все было побольше, посолиднее, подороже, начиная от главного жреца, который, несмотря на возраст, поражал красивой внешностью, и заканчивая тем, что купальня была раза в два больше, а на стенах ее красовалась не фреска, а мозаика. Кусочки цветного стекла перемежались с драгоценными и полудрагоценными камнями, дрожащий свет заставлял их играть, драконы казались живыми. Если бы не перспектива быть съеденной, я бы с удовольствием полюбовалась на эту красоту, но сейчас она не вызвала моего энтузиазма. Сначала жрец предложил мне выпить чего-то из большой серебряной чаши. Напиток оказался вкусным, на основе вина и фруктов, больше всего он напомнил мне сангрию, которую я пила в Испании. От него тянуло в сон, видно, к вину подмешали какое-то зелье. Меня снова вымыли, переодели в во все чистое, украсили цветами и положили на что-то, больше всего напоминавшее больничную каталку, тщательно к ней привязав. Я не сопротивлялась, просто была не в состоянии. Соображение не работало, руки-ноги не двигались. Высокие статные красавцы-жрецы подхватили мою каталку, которая оказалась носилками, и отнесли меня в храм. Там поставили на постамент в середине зала, как покойницу, немного попели и потанцевали вокруг, подымили курильницами, из чего я сделала вывод, что все культы во всех мирах в чем-то схожи, после чего снова подхватили мои носилки и потащили вон из храма.
