.
«Ваше высокородие. Существует важное злоумышление, которое я знаю. Это не заговор, а убийство, но убийство на другой почве. И я могу доказать и выдать многих людей, но только нужно будет производить обыски. А потому вышлите мне 6 рублей на дорогу в Москву; явлюсь и открою вам. Адрес мой (следует фамилия и точный адрес). Причем я не лгу и деньги будут брошены вами мне не зря. Я с помощью обысков дам факты и тогда можно будет дать нос начальнику московской сыскной полиции за то, что он не согласился произвести обыск по моему заявлению. Я знаю то, что не известно ни полиции, ни медицине. И в случае открытия важного злоумышления пусть мне будет дан ход и выдано денежное вознаграждение. А осенью я окажу услугу начальнику губернского жандармского управления по делу о разоружении полиции, дам нос местной полиции, открою торговую контрабанду на Каспийском море, разгромлю социалистов. Только имейте в виду, что зря я работать не буду, я превзойду Азефа, который выдал Лопухина. Одним словом, я намерен делать большие дела. Согласны, так высылайте деньги и вызывайте, а не согласны, это ваше высокородие уж ваша воля. И потом имейте в виду, что все, что я ни сообщу вам, это — правда. Я намерен делать большие дела».
В конце доноса рукой начальника Московской охранки написано: «Выдать 6 рублей» [221]. Судя по резолюции, услуги предлагал вполне пригодный для охранки человек.
Сотрудники такого сорта заваливали Охранные отделения и Жандармские управления своей продукцией, и как не вспомнить слова Клеточникова, что один из ста доносов бывает не ложный [222]. А ретивые охранители арестовывают, обыскивают, допрашивают, сажают и пишут в столицу отчеты о проделанной работе по искоренению крамолы. Что же удивительного, если из Петербурга по всей России рассылались секретные циркуляры следующего содержания:
«Вследствие сего Департамент полиции,— гласил один из секретных циркуляров,— покорнейше просит: во всех случаях устного или письменного заявления или доноса, когда факт преступления ничем, кроме оговора, не подтверждается или вообще при сомнении в действительности указываемых обстоятельств (...) проверять негласным путем основательность обвинения и лишь в случае подтверждения первоначальных сведений этой негласной проверкой приступать к дознанию» [223].
На содержание секретной агентуры, в том числе и весьма низкосортной, правительство в 1914 году израсходовало шестьсот тысяч рублей. Из них в Петербургском охранном отделении было потрачено семьдесят пять тысяч рублей, а в Жандармском управлении — всего пять тысяч семьсот рублей
