.
Покровитель Белецкого А. А. Макаров, товарищ министра внутренних дел, затем министр, при котором полицейская политическая провокация достигла наибольшего расцвета, 14 апреля 1917 года на допросе в Чрезвычайной следственной комиссии Временного правительства признался:
«Под провокацией я подразумеваю участие сотрудников в каких бы то ни было революционных действиях. Ведь не секрет,— от времени до времени это, быть может, бывало и при мне,— что, например, лицо, принадлежащее к партии, принимало участие в тех или иных партийных действиях, ну, скажем, в постановке типографии для печати, вообще в тех преступных действиях, которые вменялись в вину этому лицу. Вот такого рода действия я называю провокацией и против такого рода действий всегда восстаю» [208].
Макаров никогда не «восставал» против применявшейся его ведомством провокации. В своих показаниях Чрезвычайной следственной комиссии он лгал. Макарова на посту товарища министра внутренних дел сменил П. Г. Курлов, два года возглавлявший политический сыск империи. Приведу отрывок из его воспоминаний:
«Допустим, что боевая организация имеет в виду совершить какой-нибудь террористический акт, в котором должен принимать участие и данный сотрудник (секретный агент.— Ф. Л.). Если его отсутствие может иметь своим следствием неудачу предполагаемого преступления, то руководители сыска поступают безусловно непозволительно, если оставляют его в организации, то есть дадут возможность совершить задуманный террористический акт. Но если изъятие его из организации ни в коем случае не помешает исполнению революционного акта, то очевидно, что присутствие сотрудника в группе является только необходимой предосторожностью. Итак, мой взгляд на провокацию можно формулировать следующим образом: если революционное движение является результатом лишь деятельности сотрудников, то служба их правительству недопустима, но если оно существует и без них, именно, если движение не зависит от этих сотрудников, а ведется другими лицами, то служба сотрудников является абсолютно необходимой» [209].
О чем думал отставной командир Отдельного корпуса жандармов, когда писал эти строки?.. Считал ли читателей людьми недалекими или не понимал, о чем пишет?..
«Под „провокацией",— размышлял далее Курлов,— надо, стало быть, понимать не желание ориентироваться относительно задуманных и предполагаемых преступлений, а нарочитую организацию их с целью достигнуть личных выгод или отличиться перед начальством»
