В темных, маленьких, выстроенных из материалов, имевшихся под рукой (ими же крыли и крыши), домах жили семьи, не столь большие, как принято считать сегодня (одни дети умирали, другие уезжали, третьи еще не родились). Главной заботой этих семей — помимо необходимости поддерживать тепло в своих домах (проблема решалась с помощью дров, иногда, торфа или «каменного угля») — было добывание пищи. Базой зачастую служило любое «зерно», то есть все, что можно было превратить в муку: пшеница, рожь, суржа[30], иногда ячмень, гречка, кукуруза (в некоторых провинциях) и даже каштаны, иногда заменявшие зерновые злаки. В пищу употребляли очень темный хлеб, кашу или лапшу из круто замешенного и разрезанного на толстые пластины теста, сваренную в овощном бульоне, куда клали зелень (лук-порей и капусту), корнеплоды (разные сорта репы), желтоватый твердый горох и разные хорошо высушенные бобы. Там, где был хороший урожай желудей, а следовательно, разводили свиней, в бульон бросали обрезанную кожу от старого соленого сала, ее долго варили, и в конце концов она оказывалась в щербатом рту отца семейства. Фрукты из сада, плоды дикорастущих деревьев и кустарников, собранные в лесу грибы и ягоды, добыча браконьеров (а браконьерство было распространено очень широко) дополняли рацион.
Как правило, альтернатива была следующей: либо крестьянской семье не удавалось обеспечить себя самым необходимым, потому что не хватало земли, был скудным урожай, недоставало таланта или везения, либо в угодьях крупных землевладельцев или у хозяев хуторов урожай был так велик, что ломились амбары и погреба, было полно скота и птицы (конечно, бывали и промежуточные ситуации). Каким бы ни был урожай, обильным или скудным, от него немедленно отнималась тринадцатая часть в пользу Церкви (она брала натурой), потом взималась доля сеньора и хозяина земли. Эти законные вымогательства кормили когорты церковнослужителей, дворян, буржуа и их слуг, но главным конечным пунктом сих «плодов» (от латинского «fructus») были гумно и амбары, их пускали в оптовую и розничную торговлю тяжелыми телегами и судами. Так формировалась одна из главных и богатейших отраслей экономики королевства, дававшая, в хорошие годы, много товара для вывоза за границы Франции.
Что до мелкого крестьянства, батрака, которому не удавалось прокормить семью плохими урожаями, собранными на жалких арпанах[31], ему оставалось одно: работать все больше, стричь изгороди, косить сено, хлеб, давить виноград, молотить зерно у зажиточного фермера, работать помощником каменщика и кровельщика в городе, становиться на несколько недель дровосеком, но главное—работать у себя дома вместе с женой и Детьми, обрабатывая дерево, плетя лозу, прядя Шерсть, трепля лен и заготавливая пеньку. Крестьяне и их жены пряли и ткали все виды тканей, кроме льна (эта влаголюбивая культура росла узкой полосой на северо-западе Франции вплоть до Олонны), оставляя городу окончательную отделку, обработку, отбеливание, упаковку и отправку по назначению. После того как во французские ткани была одета вся страна, эти замечательные материи стали отправлять в Англию (полотно), их везли в порты Ближнего Востока, особенно в Испанию и Вест-Индию: она была основным рынком сбыта и платила драгоценными металлами и за тонкие, и за бугорчатые ткани, спряденные в сырых хижинах. Итак, ценные товары помогали бедному люду выжить, а королевству позволяли получать столь необходимые серебро и золото. Впрочем, доход приносил не только текстиль.
