Эта граница с мощными крепостями, с землями в ленной зависимости, с анклавами, этакими «зияющими» дырами, где можно было опасаться вторжения испанцев и их союзников, смущает ум людей XX века: зыбкая линия, деликатная ситуация — особенно за Шампанью. Конечно, в XVII веке все всё понимали и разве что делали вид…
Странности объясняются простым, хотя и малоизвестным (или недооцениваемым) обстоятельством: Франция, собственность короля Франции (но и наваррского короля), ничем не напоминала современное унитарное государство. В королевстве было сильно влияние старой феодальной знати, хотя ему старались противостоять; Франция являла собой нагромождение дворянских земель, крупных и малых владений, существовавших многие века, причем крупные владения были герцогствами, графствами, баронскими поместьями, имевшими множество ленов (вотчин и детчин). Дворянские владения постепенно объединялись — добровольно или силой — вокруг центрального ядра: земель Капетингов (от Сены до Луары), но продолжали следовать своим законам, имели собственные органы власти, в обществе царили определенные нравы, иногда выказывалось непослушание. Нагромождение объединенных земель не могло являть гладкой территории; существовали анклавы, некоторые сохранились до самой Революции: папский Конта Венессен, герцогство Оранское, Шароле, последнее графство испанского подчинения (это изменилось при Людовике XIV); деревни Кленшан (сегодня это департамент Верхняя Мара) и Реракур (департамент Мёз) на востоке были совершенно свободны — сильные соседи забыли о них; частично завоеванные — большие и крохотные — куски Эльзаса, который лишили свободного города Страсбурга и надолго отторгли Мюлуз, создавали массу сложностей в период между 1648 и 1789 годами.
Итак, мы вынуждены еще раз поставить вопрос об истинной природе Французского королевства, столь далекого от наших, доведенных до крайности, упрощений.
Природа Франции и ее формирование
Давайте спросим у самих французов — вернее, У тех, кто действительно считает себя французами, а не жителями Тура или Оверни, что они думают об этой проблеме (если вообще думают). За исключением некоторых отсталых субъектов и отшельников, французы знали, что живут под властью законного миропомазанного короля, далекого, конечно, но безмерно почитаемого, даже если им и казалось иногда, что суверену дурно служат и плохо представляют его интересы, особенно финансисты. Впрочем, в повседневной жизни каждый жил в своем маленьком «крае» — несколько лье в окружности, в лучшем случае — в своей провинции, где язык имел диалекты, а «обычаи» являлись законами, иначе говоря — «привилегиями». Здесь уважали своих, привычных начальников, выходцев из знатных семей, как правило, из старинных дворянских родов; здесь по-своему вели счета, измеряли, взвешивали, сеяли, сажали, пасли скот и пользовали так называемые «общие» земли; здесь на свой манер женили и выдавали замуж, создавали семьи — простые и сложные, по-своему решали, кого сделать наследником (часто выбирали старшего сына, но не всегда) и как разделить богатство на равные части, как платить налоги, пошлины за проезд по дорогам и мостам и акцизы, на свой лад решали платить ли за соль дорого или ничего не платить; здесь также на особый манер взимали талью
