Итак, военная карьера будущего кардинала закончилась в тот момент, когда начали вырисовываться контуры его дипломатической деятельности. Некоторое время он, можно сказать, находился «не у дел». У Джулио не было особого желания продолжать духовную карьеру, не хотел он и заниматься правом, хотя был дважды доктором.
Его любовь к «легкой» жизни и к игре, природная независимость могут объяснить перерывы, своего рода «белые пятна» в его карьере экс-капитана, как и нерешительность в выборе покровителей. Определенно одно: об армии речь больше не шла. Ришелье, хорошо знавший Мазарини, в шутку называл его «братом, отсекающим капустные головы», — намек на то, что бывший капитан рубил своим оружием только траву и цветы.
Итак, молодой Мазарини выглядит соблазнительным элегантным кавалером: длинные локоны, черные глаза с поволокой, ухоженные усы и небольшая бородка, сапоги, шпага, камзол и кружева: именно таким мы видим его на изящном трехцветном карандашном рисунке Даниэля Дюмонтье, датируемом, скорее всего, 1632 годом. Таким Мазарини предстал перед Ришелье, Людовиком XIII, двором и министрами: он наденет духовное облачение — без всякого энтузиазма, конечно, — только в марте 1633 года, после второго приезда во Францию.
Напомнив читателям о том, как начиналась карьера Мазарини, нарисовав портрет блестящего кавалера, мы, надеюсь, сумеем исправить представление о будущем кардинале, который облачился в пурпур лишь в сорок и носил сутану всего двадцать лет — менее половины активной жизни.
«Второй дебют» Маццарино был далеко не так блестящ: он стал секретарем — одним из секретарей — нового нунция Жана-Франсуа Саккетти и сопровождал его в Милан. Нунций Саккетти должен был, по поручению Папы, восстановить мир, скомпрометированный темным делом о Мантуанском наследстве, в котором сталкивались интересы Испании, Франции, Священной Римской империи, Савойи (последнюю в основном интересовало Монферрато, граничащее с Пьемонтом) и соседи Италии. В этом деле секретарь нунция Мазарини получил неожиданный шанс: брат Саккетти, банкир Папы Урбана VIII, серьезно заболел (и вскоре умер), и нунция отозвали в Рим (чтобы заменить брата). Уезжая, Саккетти поручил своему протеже довести до конца дело, что было одобрено государственным секретарем, кардиналом-племянником Франческо Барберини (1629 год). С этого момента Мазарини мог, со свойственной ему невероятной энергией, посвятить себя любимому делу — дипломатии. Именно на этом поприще он стал известен Ришелье, а потом и всей Европе — ведь с Европой считаются все, проявив себя в полном блеске!
