— Вы мне говорили, — приближаясь к Павлову, произнес Сталин, вынув изо рта раскуренную трубку, — что у вас кто-то занимался в Испании этим типом броневой стали.
Павлов поднялся с места и сказал:
— Генерал Алымов.
— Он здесь?
Алымов поднялся.
— Может быть, вы нам расскажете, что вы там делали?
Алымов коротко доложил, как в Барселоне было налажено производство двухслойной брони. Листы этой брони соединялись заклепками и укреплялись на корпусе танка. Такая броня не пробивалась при обстреле ни простой, ни бронебойной пулей. Доклад его напоминал скорее рапорт.
Павлов сказал:
— Для нас, военных, этот вопрос ясен — надо начинать делать такие танки.
— Ну что же, на этом можно закончить обсуждение, — сказал Молотов. — Кто был приглашен на этот вопрос, может быть свободен.
Мы вышли из Кремля. Шел второй час ночи.
— Я вам не завидую, — похлопав меня по плечу, сказал Пуганов. — Выполнять задание, в успех которого не веришь, — препротивное дело.
Механически открыл я дверцу машины.
— Домой?
— Нет, в главк.
— Звонил кто-нибудь? — спросил я секретаря, входя в приемную.
— Звонили с Северного завода, главный инженер интересовался вами.
— Соедините меня с ним.
— Поздно, на заводе уже никого нет, только дежурный. Михаил Николаевич мне сказал, что утром опять позвонит. Может, почту посмотрите? Сегодня много почты принесли. Есть срочная.
Надо садиться за бумаги. Чириканье воробьев у окна, прикрытого шторами из бледно-желтого шелка, говорило о том, что уже светает. Пора кончать и ехать домой, хотя бы немного поспать, иначе опять головная боль. Болеть же сейчас никак нельзя.
Поднялся с кресла и подошел к сейфу, положил в него папку с документами, закрыл и опечатал сейф. Нажал кнопку звонка. Вошла секретарша с заспанным лицом, зябко кутаясь в накинутый на плечи платок.
— Вызывайте машину, Лидия Ивановна, на сегодня хватит, поехали домой!
Когда сели с секретарем в машину, передо мной вновь всплыли все детали обсуждения злополучной экранной брони. И снова заметались мысли. Итак, решение о создании танка с новым типом броневой защиты, которая «разрушаясь, защищает», принято. Что же делать?
